Мистер Кольт

До среды несколько раз примерял атрибуты директорского обличия, распространяя по квартире специфический запах галантерейной обновки, крашеной кожи и складского трикотажа, подходил к зеркалу в прихожей и осматривал себя с ног до головы. Светло-коричневый костюм из натурального легкого материала смотрелся на нем в меру гармонично. Сидел хорошо, нигде не топорщился, не обтягивал, вот если брать как сидел, то без замечаний, но в одном из ракурсов напомнил он себе не директора предприятия, а больше качка телохранителя из американского боевика. Нет, но он ведь директор! Борис повернулся боком, затем другим, ну не виноват же он, что так сложен. Неужели об этом стоило пожалеть? А что, директор не может иметь атлетическое сложение тела? Нет, замечательно! Темно-синяя рубашка и такой же галстук в мелкий горошек хорошо вписывались в цветовую гамму с костюмом, а кожаные кремовые туфли на тонкой эластичной подошве и легкой дымкой растушевки в местах шнуровки и на кончиках носков благополучно завершали гардеробный ансамбль директора.

В половине девятого утра позвонил Виктор, сказал, что подъехал на «коробочке» — черном, наполовину бронированном «мерседесе»-внедорожнике и ждет у дома.

Вот и первый выход на службу. Ну кто бы мог подумать, и сам знал ли Борис, что жизнь так усмехнется, подмигнет и пошлет вдогонку воздушный поцелуй. Он взял портфельчик для бумаг, еще раз перед зеркалом наскоро окинул себя взглядом и вышел из квартиры.

Теперь главное — не столкнуться с Любой, она не знала о его столь быстром перевоплощении и карьерном росте. Вот так вот взять, да в таком наряде и предстать перед ее взором — нет, только не сейчас. Почему он не подготовил ее раньше, ведь могли они вместе за костюмом поехать? И потом, взгляд со стороны в этом деле не помешал бы, а женский вкус, пытливый и самобытный с характерной и только им свойственной исключительностью, очень бы пригодился. Но почему-то не решился. А может, и правильно, не стоило торопиться — всему свое время, поруководит сегодня, а вечером возьмет бутылочку хорошего ликера да заглянет на огонек, так, к слову, и поведает о повышении по службе, не до директора, конечно, а, скажем, до старшего менеджера, и задача теперь его была не металлопрокатом торговать, а за сотрудниками поглядывать да указания важные и ценные раздавать.

Двадцать четыре этажа, почти как вечность, как пропасть, это точно — столько всего передумать можно! На удивление, по пути никого не подхватил, вышел из лифта, с Любой не встретился.

Виктору не сиделось в машине, топтался рядом, увидев Бориса улыбнулся, что интересно, без натуги, первым протянул руку. Сел Кова впереди, рядом с водителем, окинул взглядом салон машины, приборную панель — как-то даже не по себе стало. Виктор завел мотор, посмотрел на Бориса:

— Ну что, шеф, едем?

— Да ладно, не подначивай. Я даже не знаю куда ехать.

— Зато я знаю. Тут недалеко. На Борщаговку.

Виктор срулил с бордюра и спокойно влился в поток.

— Как Стэп?

— Будет жить.

— Я слышал, с рукой проблемы?

— Были. Сейчас порядок. Заживает.

— Привет передавай.

— Если увижу.

— А вы что, не вместе живете?

— Сейчас нет. В больнице он.

— Ну да, я не подумал.

— Если увижу — передам. Работа началась, мотаться придется за баранкой с утра до ночи, как-то, думаю, заеду.

Борис постучал ладонью по торпеде:

— Классная тачка. Специально под меня, что ли?

— Не знаю. На офис. Машина — бомба! Можно сказать, я тоже на повышение пошел.

Борис только согласно кивнул.

К чему все шло, куда катилось, пока было неясно, и настроение, соответственно, под стать, то ли радоваться следовало, то ли призадуматься. Студебеккер сказал — максимум на пару месяцев, а что потом? Понятно, директором хочется быть всерьез и надолго. Костюм и туфли — это хорошо, а вот дела как пойдут и вообще в чем работа его будет заключаться — пока непонятно, но очень скоро все определится. И потом, почему именно он, почему, скажем, не Виктор или Стэп. Стэп точно потянул бы, была у него жилка руководящая. Да нет, это их со Студебеккером дело, столько обсуждали, думали, прорабатывали, на него нацелен Студебеккер был.

Некоторое время попетляли по Борщаговке, заехали во дворы и около двухэтажной постройки, среди старых тенистых деревьев и густо разросшегося кустарника по периметру сетчатого забора, у ворот остановились. Подошел охранник, заглянул в салон и открыл ворота.

Когда-то здесь был детский сад, но очень давно, еще в советские времена, а после развала Союза строение перешло в частные руки. Второй этаж был полностью заперт и изолирован, все входы и выходы к нему заколочены. Виктор сказал, это оттого, что здание старое, крыша негодная, местами протекала, на ремонте хозяин экономил, кое-как от зимы до зимы подлатывал, чтобы на первый этаж вода не попадала. Уже две недели, как три комнаты они снимали, меблировали их и слегка обжили.

Машину оставили у входа на парковке, рядом с несколькими подобными джипами. На входе стоял еще один охранник, Виктор представил ему Бориса:

— Директор, Вадим Андреевич.