Мистер Монк и «синий грипп»

— Это моя работа, не так ли?

— А я думала, в связи с эпидемией и прочим, у Вас возникнут проблемы от встречи с нами.

Милнер пожал плечами. — Все мы должны зарабатывать на жизнь. Посмотрите на меня — я беру все сверхурочные, какие только могу.

— Тогда попросите еще парочку офицеров узнать, точно ли Хэнк Крисвелл находился на пробежке в момент убийства? — сказал Монк.

— Будет сделано, — заверил Милнер. — Как продвигается дело Душителя? Есть претенденты на награду мэра?

— Пока никто за ней не обращался, — вздохнул босс.

— Кто-нибудь обратится, — уверил офицер. — Есть люди, готовые продать своего ребенка за двести пятьдесят тысяч долларов.

Милнер вытащил блокнот и направился к Крисвеллу. Я долго смотрела ему вслед. А он симпатяга!

— Вы думаете, Крисвелл убил любовника, а потом сделал вид, что обнаружил тело? — я вернула свои мысли к делу.

Он покачал головой. — Я просто предположил. Крисвелл не напал бы на Эггерса в переулке средь бела дня. Слишком много шансов быть застигнутым.

— Тогда какая у Вас версия?

— Пока никакой. В этом убийстве все неправильно.

— Что можно вообще назвать правильным в убийстве человека? — удивилась я.

— Будь это ограбление, зачем тогда душить его, беспомощно лежащего? И почему ничего не пропало? — рассуждал Монк. — Если это умышленное убийство, почему совершено средь бела дня? Если убийца изначально планировал задушить жертву, почему не принес пакет с собой, а копался в мусоре?

Он вздрогнул при одной мысли об этом.

— Выглядит так, словно убийца импровизировал в спешке. Или пытался выдать преступление за то, чем оно не является.

— Чем же?

— Неправильным убийством, — отрезал Монк.

13. Мистер Монк направляется в штаб-квартиру

Монк изумленно застыл в дверном проеме общего зала отдела убийств. Да и я была поражена.

Портер, Чоу и Уайатт со своими помощниками, а также офицер Кертис находились за своими столами, разговаривая по телефону, ковыряясь в компьютерах или копаясь в бумагах. Наше появление заметили не сразу. Но удивлял не их усердный труд, а сама обстановка в зале.

В наше отсутствие он превратился в выставочный образец баланса и порядка. Все столы располагались в ряд на столь равном расстоянии друг от друга, что казалось, будто его измеряли с помощью линейки с точностью до сантиметра.

Телефоны, светильники, блокноты, компьютерные мониторы, клавиатуры, стаканы для карандашей и другие рабочие приспособления идентично стояли на столах, словно приклеенные.

В каждом канцелярском стакане было ровно по четыре карандаша одинаковой длины, по четыре ручки (две черные и две синие), по две пары ножниц и по две линейки.

Разглаженные постеры, фотографии, карта и объявления ровнехонько висели на стенах на одинаковом расстоянии друг от друга, располагаясь по размеру, форме и цвету. Даже документы, снимки и заметки на индивидуальных информационных досках располагались таким же образом.

Помещение тщательно отмонкили.

Лишь офис капитана Стоттлмайера оставался нетронутым. По сравнению с общим залом он выглядел разграбленным и разгромленным.

Пока Монк наслаждался зрелищем, оторвавшиеся от работы сотрудники наблюдали за нами. Босс был настолько тронут, что едва смог набрать в грудь воздух для разговора.

Если честно, у меня навернулись слезы на глаза. Я радовалась за Монка, до глубины души тронутая порядком, наведенным практически незнакомыми людьми, готовыми показать признательность и уважение к боссу.

— Спасибо, — дрожащим от волнения голосом произнес Монк. — Не могу выразить словами, что это значит для меня. Я вас не подведу.

Он что-то еще хотел добавить, но не нашел слов. Улыбнувшись и кивнув несколько раз, он направился в комнату для допросов, ставшую его офисом.

Уайатт поморщился. — О чем это он, черт возьми?

— Очевидно, он более чокнутый, чем мешок, набитый кошками, — ответила Чоу.

— Уверен, так и есть, — согласился Портер.

Пораженная, я подошла к кофеварке, у которой стояли Джаспер, Спэрроу и Эрни. Думаю, этот угол зала стал помещением для помощников.

Встретившись взглядом с Джаспером, я указала на детективов. — Как им это удалось?

— Они ничего и не делали, — сообщил он. — Все мы со Спэрроу.

— А зачем вам это?

— Ясно же, что капитан Монк страдает неврозом навязчивых состояний.

— Ты имеешь в виду, он урод? — встряла внучка Портера.

— Он и так находится в необычной стрессовой ситуации, — продолжил медбрат, игнорируя замечание Спэрроу, — а беспорядочная среда оказывает на него крайне негативное воздействие. Чем комфортнее он себя чувствует, тем эффективнее работает.

Все правильно. Но циничный вопрос напрашивался сам по себе.

— Пожалуйста, не поймите меня неправильно, — сказала я, — но какая Вам разница, эффективно он работает или нет?

— Я забочусь о людях и ощущаю от этого моральное удовлетворение. И, полагаю, это в интересах моей пациентки, — пояснил Джаспер. — Я никогда не видел Синди такой счастливой, да и ее паранойя усмирилась.

— Вы называете это усмирением? — я взглянула на нее.

Чоу шла к картотеке, по дороге уворачиваясь, петляя и стараясь не отражаться в компьютерных мониторах.