MISTERIUM CONIUNCTIONIS

и разложение, и защиту от разложения". Этот парадокс родился из любопытной присказки: "Человек — это приманка, в которой искры, высеченные кремнем, то есть Меркурием, и сталью¹⁰⁹, то есть небесами, зажигают трут и показывают свою силу"¹¹⁰. Меркурий, как "кремень", здесь явно представляется в его женской, хтонической форме, а "небеса" обозначают его мужскую, духовную квинтэссенцию. В результате их (брачного) столкновения высекается искра, Архей, которая является "элементом, разлагающим тело", точно так же, как "химик" является "человеком, разлагающим металлы". Этот отрицательный аспект искры вызывает удивление, но он вполне совпадает с менее оптимистическим, медико-научным взглядом алхимиков на мир¹¹¹. Они считали, что темная сторона мира и жизни еще не побеждена, и поставили себе задачу добиться этой победы. В их глазах, огненная точка, божественный центр в человеке, была чем-то опасным, сильным ядом, который требует очень осторожного обращения, если вы хотите превратить его в панацею. Процесс индивидуации также содержит в себе определенный риск. Дорн прекрасно сформулировал эту точку зрения алхимиков: "В природе ничто не содержит так много зла, как добро"¹¹².

50 У Кунрата¹¹³ искра — это то же самое, что эликсир: "Что ж, эликсир с полным основанием можно назвать сияющим блеском или совершенной искрой того единственного по-настоящему Могучего и Сильного... Это истинная, вечно живая, AquaРегта-nens" ¹¹⁴

. "Изначальная влага одушевлена... огненной искрой Мировой Души, ибо дух Господа заполняет весь мир"¹¹⁵. Он также говорит и о множестве искр: "Они являются... огненными искрами Мировой Души, то есть света природы, по велению Бога рассеянными или разбросанными по всей ткани большого мира и присутствующими во всех элементах.¹¹⁶. Искра связана с доктриной Антропоса: "Сын Великого Мира... наполнен, одушевлен и оплодотворен... огненной искрой Руаха Элохима, духа, дыхания, ветра или дуновения триединого Бога, из... Тела, Духа ^и Души Мира, или... Серы и Соли, Ртути и всемирной огненной искры света природы"¹¹⁷. "Огненные искры Мировой Души" присутствовали уже в хаосе, в prima materia, в самом начале существования мира¹¹⁸. Кунрат воспаряет к вершинам гностицизма, когда он восклицает: "И наш католический Меркурий, благодаря своей всемирной огненной искре света природы, вне вся-^<ог

° сомнения, является Протеем, морским богом древних мудрецов-язычников, обладающим ключами к морю и... властью над всеми вещами: сыном Океана и Тейи"¹¹⁹. Моноимоса и Кунрата разделяют многие века. Учение Моноимоса было совершенно неизвестно в Средние Века¹²⁰, _{и все же} Кунрату пришли очень похожие мысли, которые в то время вряд ли соответствовали традиционным представлениям.

3. ЗАГАДКА БОЛОНЬИ¹²¹

51 Вершиной всех этих парадоксов является предположительно античный "памятник" - эпитафия, которая, по слухам, была обнаружена в Болонье и называется "Надпись Aelia-Laelia-Cris-pis".

Она была присвоена алхимиками, которые, по словам Ми-каэля Майера, заявили, что "она была создана древним мастером в честь Бога и во славу химического искусства" ¹²². Для начала, я приведу текст этой чрезвычайно примечательной надписи:

D. М.

AeliaLaeliaCrispis, пес mulier, пес androgyna, пес puella, пес iuvenis, пес anus, пес casta, пес meretrix, пес pudica, sedomnia.Sublata neguefame, nee ferro, neeveneno, sedomnibus. — Nee coelo, nee aquis, nee terris, sed ubique iacet.Lucius Agatho Priscius, nee ma-ritus, neeamator, nee necessa-rius, nequemoerens, nequegau-dens, nequeflens, hancnequemolem, neepiramidem, neese-pulchrum, sed omnia. Scit et

nescit, (quid) cui posuerit.

D. M.

Aelia LaeliaCrispis, не женщина, не мужчина и не что-то среднее, не девушка, не юноша, не старуха, не девственница, не шлюха, не праведница, но все. Неуязвимая ни для голода, ни для меча, ни для яда, но для всего. — Ни на небесах, ни на земле, ни в воде, но везде имеющая место для отдыха. Lucius AgathoPriscius, не муж, не любовник и не родственник, не скорбящий, не радующийся и не плачущий, не холм, не пирамида, не гробница, но все.Он знает и не знает, (что)¹²³ он возвел и для кого.

(Hoc est sepulchrum, intus cadaver non habens. Hoc est cadaver, sepulchrum extra non habens. Sed cadaver idem est et sepulchrum sibi.)

(Это гробница, в которой нет тела.Это тело, вокруг которого не возведена гробница. Но тело и гробница — это одно и то же.)