Мистификация

Замерла и почувствовала, как внутри что-то сжалось. — Я уже придумал, как избавить нас обоих от этих вечных поисков и забрать тебя у него. Осталось совсем немного, и ты будешь со мной. Всего лишь пару дней, и из этого турне ты никуда не вернешься, кроме как в мою жизнь и в мой дом. Тебя там чертовски не хватает.

Сердце радостно заколотилось под ребрами, так сильно заколотилось, что даже дыхание участилось, и я обняла Андрея за шею, опуская голову к нему на грудь. С каким-то исступленным наслаждением, втягивая запах его кожи и невольно закрывая от удовольствия глаза.

— Я только об этом и думаю. Только о том, чтобы быть с тобой каждый день. Чтобы любить тебя открыто.

Вздрогнул и, взяв меня за подбородок, заставил посмотреть себе в глаза — какие же они светлые сейчас. Золотисто-карие. Расплавленная раскаленная магма в шоколаде. Горьком, черном шоколаде. Тягучем и вязком. Изысканно и до безобразия шикарно. Как и все в этом мужчине. Словно кто-то кончиком кисти прорисовал в его глазах тонкие нити огня. Для меня… мой огонь, и я трогаю его кончиками пальцев, обжигаясь и наслаждаясь каждым ожогом. Когда он разобьет мне сердце, наверное, это будет огонь. То, что я почувствую. Я буду живьем гореть в этом самом огне на дне его дьявольских глаз. Добровольно.

— Скажи мне еще раз, о чем ты думаешь. — Хочу любить тебя… — Хочешь или любишь?

Я улыбаюсь, а он нет, и тонкие нити становятся ярче, извиваются молниями. Или мне так кажется… потому что я могу, не моргая, разглядывать его глаза часами. Они настолько завораживают… как самый настоящий огонь.

— Люблю, — выдохнула и прижалась губами к ресницам, повела по ним, едва касаясь и заставляя его прикрыть веки, люблю тебя всего. Взгляд твой… голос… руки твои… губы.

Люблю тебя со мной, на мне, во мне…

— Чертовка, — прижал к себе сильнее, — дразнишь.

— Люблю тебя… дразнить.

Перевернул на спину, нависая сверху, опираясь на сильные руки, а я, как завороженная, смотрю на шрамы, на кожу темную, на мышцы, бугрящиеся под ней.

— О да-а-а, ты ужасно любишь дразнить… — усмехнулся и раздвинул мне ноги коленом. — Скоро ты будешь делать это каждый день и каждую ночь. Это станет твоей прямой обязанностью — дразнить меня… и иногда петь. Для разнообразия.

Он улыбается, а теперь сложно улыбнуться становится мне. Ведь это не может быть правдой? Наверное, мне снится какой-то удивительный сон. Ведь это умопомрачительный мужчина не может любить меня вот так… не может желать меня с такой силой.

— А если я надоем тебе… что будет со мной?

Пожал плечами.

— А что делали с надоевшими женами графы? Я заведу себе любовницу.

Не знаю, смеяться или ударить… или задохнуться от его слов. Впилась в плечи ногтями, намеренно причиняя боль и видя, как он поморщился, но даже не сбросил мои руки. — Ревнивая ведьма, — стиснул мое тело, просунув руку под спину и прижимая к себе.

— Я и есть твоя любовница, Андрей. Как графы поступают с надоевшими любовницами?

— Трахают их, чтобы выбить из их маленьких головок такую дурь.

— Тогда трахни меня, пожалуйста. Сейчас.

Улыбка исчезла и глаза сверкнули жаждой, а меня в ответ на этот взгляд прострелило током.

Приподнял под поясницей и сдвинул ниже, пристраиваясь между моих ног.

Медленно, безумно медленно вошел в меня, заставляя закрыть глаза и жалобно застонать, принимая его в себе.

ГЛАВА 11. Андрей