Мистификация

Сидела в оцепенении, обхватив себя руками, и смотрела в одну точку. Нужно заставить себя успокоиться. Я пока что в безопасности. Белый день на дворе, это частный колледж, сотни подростков рядом и камеры на каждом углу. Я буду ждать, когда отец или Макс на связь выйдут, и меня заберут. И тут опять паника накрывает "А если не выйдут? Что, если пока ты сидишь тут, на них уже устроили охоту? Ты, чертова трусиха, действу. Делай хоть что — нибудь. Соберись, в конце концов"

Поднялась наконец-то и в сторону машины направилась. Через дорогу только осталось перейти… первый шаг сделала и вдруг почувствовала, как сзади кто-то за шею схватил, и я начинаю оседать на землю, а перед глазами все поплыло.

* * *

— Сунь ей нашатырь под нос, не буду же я тащить ее из машины, как мешок…

Я слышала голос Насти, но не могла пока понять, что происходит.

— Да она уже и так оклемалась…

Я резко дернулась, пытаясь пошевелиться, но мои руки были связаны за спиной. Так, тихо… Орать не имеет смысла. Только хуже будет. Веди себя спокойно и соображай, Карина. Она собралась меня куда-то тащить и не хочет привлекать ненужного внимания. Значит, меня везут явно не в лес закапывать, что уже хорошо. Просто успокойся и дыши глубже.

— Настя… что происходит?

— Ничего, Карина. Игра закончилась, и доброй тетей Насте надоело с тобой возиться. Теперь это будет не моей заботой… В голове мысль одна скорее другой. Поняла ли она, что ее телефон на прослушке? Наверное, пока нет. Свидетелей не оставляют в живых.

— Зачем ты делаешь это? Что я тебе сделала?

— Ты ничего не сделала. В этом и дело. И ты мне не нужна. Раньше была нужна, пока твой папаша входил в мои планы. А сейчас… Единственное, чего я хочу — чтобы он сдох, только перед этим помучился и пережил один из самых жутких своих кошмаров. И ты — идеальный объект…

Чувствую, что теряю самообладание. От одной мысли о том, что они могут со мной сделать, я начала задыхаться. А вновь появившееся давно забытое ощущение, что я не могу двигаться, что я вообще не смогу ничего сделать, чтобы сопротивляться, захлестнуло горечью и страхом. Животным. Каким-то первобытным. Вот уже к горлу подкатывает то самое знакомое чувство… у меня начиналась паника. Я не хочу. Я не выдержу больше. Я опять еду на заднем сидении машины и опять понимаю, что никто не едет вслед. Что и в этот раз меня никто не спасет.

Мне хотелось кричать во все горло, орать так, чтобы в этой машине лопнули все стекла, хотелось схватить осколок и загнать его в горло этой суке и того, кто держит меня. Дернулась опять и почувствовала острую боль — меня со всей силы потянули за волосы.

— Не рыпайся, иначе скальп сдеру, нахрен. Поняла, мелкая? Понимала я все. Только справляться с собой все сложнее было. Я не хочу. Боже, за что ты опять наказываешь меня. За что? Чем провинилась? Зубы сжимаю до боли в скулах, кажется, сейчас раскрошу их, но только чтобы не заплакать. — Приехали уже… — Настя повернула направо, и я узнала этот двор. Это же ее дом. Она что, привезла меня к себе? Я не знала, мне радоваться или уже начинать молиться. Что ждет меня там, за дверью ее квартиры? — Карина, сейчас без глупостей. Я развязываю руки, ты спокойно выходишь из машины. Пойдешь под руку с… — видимо, хотела назвать имя, но передумала… — С этим мужчиной. Начнешь дергаться или кричать — он тебя за две секунды утихомирит. Так же как возле школы. Поняла? Я молча кивнула, пытаясь унять дрожь. Какая-то призрачная надежда появилась, что еще не все потеряно. Я так отчаянно цеплялась за нее. Потому что это единственное, что помогало сейчас держаться.

Мы вышли из машины, я сделала все, как они говорили, даже с бабушкой, выходящей из подъезда, поздоровалась. Каждая ступенька как шаг к краю пропасти. Дышу все глубже, глаза закрываю, потому что страшно. Господи, как же мне страшно сейчас. Тебя могут вот так вот выкрасть посреди белого дня, на глазах у сотен людей, которые будут проходить мимо и даже не догадываться, что тебя сейчас ждет. А ты… ты хочешь кричать, звать на помощь, смотришь на каждого встречного, пытаясь взглядом показать, что ты в смертельной опасности, только никто не видит. Каждый встречный взгляд, как новая надежда, которая рассыпается вдребезги…

Когда к двери Настиной квартиры подошли, я вдруг разрыдалась. Не выдержала. Это неправильно. Не должно быть вот так. За что? Почему они решили, что могут делать со мной, что им хочется. Кто им дал такое право?

— Отпусти меня. Отпусти. Отпусти.

Настя дернулась ко мне и влепила мне пощечину. Со всей силы. Даже эхо по коридору пошло.

— Заткнись, дура. Дрянь такая, — и потом за шею сжала, сквозь зубы процедив. — Еще раз пикнешь — в участок отвезу и в СИЗО к отморозкам брошу. На трое суток. Живого места на тебе не останется. Поняла?