Миттельшпиль

Решительные действия майора и его группы закончились успешно. Захватив оружие, пока офицеры гарнизона были на пятничной молитве, двести восставших в главе с Ниязи ушли в горы. А потом Ниязи-бей сумел переправить в город прокламацию, отпечатанную в местной типографии по приказу неразоблаченного мэра. В результате отряд Ниязи-бея вырос до тысячи сто человек, в числе которых было пятьсот солдат из его гарнизона. Султан Абдул-Гамид II отправил на подавление восстания верные части под командованием генерала Шемси-паши. Однако генерал был застрелен собственными офицерами, а войска перешли на сторону восставших. Тем временем албанцы, которых султан считал своими союзниками, выступили в поддержку второго армейского корпуса, расквартированного во Фракии. Двадцать первого июля Абдул-Гамиду от имени комитета партии «Единение и прогресс» была отправлена телеграмма с требованием восстановления конституционного правления. В случае невыполнения этого требования восставшие угрожали султану заменить его наследников и предпринять поход на Константинополь силами двух армейских корпусов.

Для окружения султана стала ясно, что, либо надо отказаться от привычной политики подавления, либо начать гражданскую войну, причем без особой надежды на успех. Однако никто из приближенных и высших сановников, зная темперамент скорого на расправу султана, не решился лично обратиться к правителю, даже когда он сам попросил у них совета. В конце концов, посланника нашли. На эту роль был избран придворный астролог Абдул Хуба, выходец из Египта, человек решительный и умный, один из немногих, кому султан полностью доверял.

Выслушав взволнованных министров и увидев поток телеграмм с мест, свидетельствовавших о надвигавшейся угрозе, звездочет весьма убедительно поведал Абдул-Хамиду о благоприятнейшем расположении звезд в пользу конституционно-парламентских преобразований. Вечером того же дня, послушав мудрого советника, султан внял предупреждению «высших сил» и отослал телеграмму в Македонию с согласием на младотурецкие требования. А уже с началом следующего дня жители столицы, не веря своим глазам, из утренних газет узнали о восстановлении Конституции.

А еще через несколько дней — отрекся от престола. Новым султаном Османской империи стал Мехмед V — шестидесятипятилетний старик, не умевший, да и не желающий вмешиваться в управление государством. Всю жизнь проживший под наблюдением во дворце Долмабахче, новый султан из всех положительных качеств имел только хороший аппетит…

А между тем, случившийся переворот стал поводом для Австро-Венгрии объявить об аннексии Боснии и Герцеговины, оккупированной австрийскими войсками по решению Берлинского конгресса. А для Болгарии — отказаться от навязанного ей решением того же конгресса вассальной зависимости и объявить полный и безоговорочный суверенитет. А к Кипру уже приглядывалась стремящаяся забрать этот населенный эллинами остров Греция. То есть как обычно бывает в истории, соседи хотели под шумок революции слегка ограбить незадачливую страну, пока население в эйфории от наступившей свободы.

И лишь в клубе «Уайтс» пожилой джентльмен, отложив в сторону только что прочитанный свежий номер «Таймс» радостно улыбнулся. Теперь турки точно никуда не денутся, а старый султан, так боявшийся русских после поражения семьдесят седьмого, больше не сможет мешать «наступлению прогресса».

Из газет: