Мю Цефея. Игры и Имена

Она была уверена, что мужчина посмотрел ей вслед — спиной ощутила ожог взгляда. Метнулась за первый же угол, чтобы исчезнуть хотя бы так, а хотелось бы пропасть насовсем, раствориться. Кинулась вперед по коридору, не понимая, что так стучит — каблуки ботинок по бетонному полу или сердце? Такому точно нравятся женщины с волосами.

Обри врезалась ладонями в решетку — тяжелую, грубо врезанную поперек коридора, с толстой железной пластиной кодового замка. Пальцы сами легли на нужную комбинацию кнопок. Металл казался теплым, словно хранил отпечатки пальцев того мужчины. Или он был в перчатках? Щелчок. Обри даже не запомнила нажатые цифры, рука сделала все сама.

Дальше дверь, постучать два раза, потом пауза и еще два коротких удара. В кружок глазка сначала прыснул свет, потом его заслонила темнота. Дверь медленно открылась, и появился невысокий парень с подвижными глазами, мгновенно обежавшими Обри с ног до головы. Он на миг нахмурил косматые брови, тут же широко развел их, одновременно растягивая губы в улыбке. Приглашающе распахнул дверь.

— Дружка ищешь? Разминулась, красотуля.

Обри только моргнула. Потом все же переступила порог, отмечая взглядом, что сегодня здесь слишком пусто.

— Он только что ушел. У тебя все ок? — Парень скривил тонкие губы, вглядываясь в лицо Обри. Глаза то и дело поднимались к ее лысой макушке и тут же перемещались обратно. — Давно тебя не было.

— Да. Давно.

Давно? Когда Обри была еще не Обри, еще не Второй? А кем? Пустота там, где должно быть «я». Несуществование. Она продолжала оглядываться, выхватывая знакомые предметы, вспоминая прикосновения к ним, но не могла поймать когда-то звучавшие здесь разговоры. Лица. Шорох одежды. Узнавала лишь едва заметный запах крови поверх вони пластика и каменной пыли. Голос. Должен быть еще голос. Не этот, тонкий, чуть скрежещущий, а другой, теплее, ниже, словно…

— Что-то бледно выглядишь. А то, может, на хвосте кто?

Даже тень подозрения заставила собраться и мотнуть головой.

— Спать надо больше. Кофе тут все такой же паршивый?

Парень издевательски согнулся в поклоне, отвел руку, открывая полутемный коридор.

— Еще хуже. Самое то, чтоб гости не задерживались.

— Мерси.

Стаканчик мерзкой, отдающей силиконом жижи жег ладонь, но Обри не ставила его на гладкий металлический стол — боль помогала не слушать бормотание в голове. Почему этот дурак не может помолчать? Он разве не понимает, не чувствует, что ей не до того? Голос Куратора, тающий усмешкой, хотелось выгрызть, но…

«Нельзя».

Проще было жечь руки стаканчиком и разглядывать захламленную лабораторию и ее владельца. Жильца, если, конечно, задвинутый в угол спальник реально было расчистить от завалов плат и кусков механизмов. Даже так наверняка что-нибудь острое могло завалиться в складку, и…

— Слушай, я не пойму, ты кофе пить пришла? Люди, между прочим, работают.

Молодой лысый парень, сверкая серебром имплантов на щеке, щелкнул зажигалкой. Кончик папиросы затлел, и по комнате разлился сладковатый запах. Тут же надсадно загудела вытяжка, но это не слишком помогло. Дым резал ноздри, и Обри подавила кашель. Она старалась не смотреть на розовую кожу головы, но лысина раз за разом притягивала взгляд. Как кто-то может добровольно?.. Парень, затянувшись еще раз, продолжил:

— Или прибор не чпокает? Не верю. Только-только все на мази было. Почистил, смазал, как в лучших домах. Не хуже, чем в Компании — если б там такое клепали.

«Почему он об этом говорит мне? Мы вместе с кем-то… нам сделали прибор для… но я же шла по следу. Я шла по памяти. Нет, я…»

Вокруг стола в металлическом полу шла канавка — до стока в канализацию. У основания валялась промасленная тряпка в коричневых пятнах.

Лицо обволок очередной клуб дыма.

— Так что если претензии — это не сюда. Моя игрушка и вырывает, и вытягивает, и сохраняет, все проверено…

Вырывает. Зачем он рассказывает об этом той, кого?..

«Отлично! — Резкий голос Куратора заставил вскинуть голову, словно этот мужчина с насмешливым взглядом стоял рядом. — Жаль, эти идиоты мне не верили, и отряд не в готовности, но это вопрос получаса, и этого умника мы легко найдем. Молодец, Вторая! И я молодец тоже. Получилось почти все. Жаль, но…»

— Так что беги к папочке и скажи ему, чтобы отвел тебя к нормальному парикмахеру. Смотришься уродски. Если это все, то…

Огонек сжатой в пальцах папиросы метнулся к двери, и Обри машинально проводила его взглядом. Папочка. Тепло рук, уютные колени, ровный стук сердца под щекой. Отец. Нет, папочка. Смех. Пальцы в длинных, до талии, волосах. Он любил их мыть и расчесывать сам. Тогда, когда у нее было имя. Когда Обри была настоящей, а не куклой Компании.

«Вторая? Ты знаешь, у меня тут на консоли индикаторы, и они показывают кое-что странное. Ты там ничем интересным не?..»