Мю Цефея. Игры и Имена

В этот момент у женщины, кажется, лопнул какой-то жизненно важный сосуд в мозгу, и ответ придумать не вышло. Пока она размашистым шагом ретировалась из магазина, Элисон честно держала серьезное лицо. Потом засмеялась.

— Я действительно ничего не куплю, — созналась Обри.

— Нестрашно, — улыбнулась Элисон. — Она бы тоже не купила, я знаю таких. Перемеряет все, проторчит тут полдня, а потом уйдет.

— Но теперь тебя точно отчитают.

— Не-а, у нас сломалась камера, а техник уже вторую неделю не может до нас добраться. Только тш-ш-ш! — Элисон заговорщически понизила голос.

Обри улыбнулась уголком рта — кому она может проговориться? От кого она может что-то скрыть?

— Слушай, а каково это?.. — Элисон вдруг кивнула на нашивку. — Я в таких долгах, что наверняка еще после смерти придется отрабатывать.

«Ты там себе подружку, что ли, нашла? А она ничего. Даже похожа. Неужто завидуешь?»

Вот уже второй раз за час голос Куратора вышиб из колеи. Зачем он здесь, сейчас?.. Сам же дал время. Обри упорно молчала в ответ. Элисон, наверное, решила, что сболтнула лишнего, и не стала повторять вопрос, а Обри принялась излишне внимательно разглядывать кепку со стразами в форме крошечных розовых единорогов.

«Ладно, завязывай с мечтами. Есть три новости, и все — паршивые».

— Прости, если обидела. — Элисон тряхнула головой. Выглядела она в самом деле виноватой. — Вечно ляпну невпопад.

«Во-первых, мы смогли проследить ту женщину, и действительно, кто-то спрашивал, не крашеная ли она. Плохая новость, что парикмахер не помнит ни хрена кроме голубой маски с зеленью — красиво, говорит, было. Голос невыразительный, глаза светлые — вот и все. Я бы с удовольствием вытряс из него душу, но он и в самом деле не помнит. И раньше такого не видел, то есть наш милый маньяк достаточно умен, чтобы искать женщин в разных районах».

— Подожди…

— М? — Элисон подалась к Обри, но та отрицательно качнула головой.

— Я сейчас немного…

Как-то она быстро забыла за этой болтовней и шляпками, что настоящая ее жизнь — та, с голосом в голове и изрезанными жертвами. И Обри не хотела смешивать две эти реальности.

Серо-сиреневый свет, ряды шапок, крик Элисон вслед:

— Ты это… Заходи еще, если захочешь?..

***

«Второе — наши умники разобрали женщину по клеткам, и кое-что им сильно не нравится. Так-то и не заметишь, но убийца явно понимал, что делает. Работа грубая, но к нервной системе он подключался, все так. Выкачивал. Повторюсь, грубо, очень, без шанса на сохранение, но это его, думаю, и не волновало. И паршиво то, что технологии больно похожи на наши. С другой-то стороны, конечно, способов снимать данные с системы — не так и много, но все же для совпадения многовато маркеров. Разве что мы потоньше будем. Опыт, чистенькие лаборатории, все удобства. Думаю, сама помнишь».

Обри помнила, даже слишком хорошо. Поэтому чистенькая витрина магазина игрушек, кивавшего голограммами кукол, вызывала только желание швырнуть камнем. За яркими красками, нарядами все равно мелькали белые полки, а пластик окна слишком напоминал о других окошках — прозрачных или нет, но в любом случае означавших только одно: на тебя смотрят. Всей разницы — что сейчас она была снаружи, а куклы — внутри. Снаружи? С этим голосом в голове? Пьеро важно кивнул белоснежным колпаком, и Обри двинулась дальше, спрятав сжатые кулаки в карманы комбинезона. Жаль, она не могла себе позволить хоть яркий шарфик, хоть что-то.

— Хоть что-то свое…

«Прости?»

— Ничего.

Даже память была чужой, потому что сама она такой не выбрала бы никогда. Память, тело, чертова одежда — все дали взаймы, на время. Зачем она вообще что-то делает, зачем мечется по чьим-то указаниям, если можно просто сесть у стены и ждать, пока… да, именно поэтому. Если не идти — то ее заберут прямо сейчас. Посреди этого короткого, но все же ее дня. Чувство, когда пряди волос скользят в пальцах, запах улицы, хохот молодых девчонок, собравшихся у клуба. Элисон. Вот это — ее. И как же не хочется с этим расставаться!

— Продолжай.

«В-третьих, когда я заикнулся, что надо прошерстить всех — вообще всех, кто хотя бы теоретически на такое способен, — совет директоров был очень-очень против. Дескать, общество не оценит. Нет, ты бы их послушала, словно в самом деле средний управленец о таком беспокоится! Наверняка их волнует лишь то, что пропажа со дна сотни-другой спецов разом перегрузит систему до беспорядков. А беспорядки плохо отражаются в прессе — опять же, словно не мы ее держим. Что за мир… В общем, тупик. Невозможно обойти всех этих придурков, даже если я наскребу полный лист, а карт-бланш на легкое насилие нам не дают».

Куратор звучал разочарованно. Жалел, что не получится просто выбить сведения? А она? Жалела? Может быть, это и есть — жизнь? Может, стоило обойтись с Соплей круче и тогда она стала бы… более настоящей?

— Не нужно обходить всех. Дай мне список.