Мю Цефея. Игры и Имена

«Я говорю, — кажется, Куратор был раздражен, — и постарайся на этот раз услышать, что он выдирал волосы с корнем. Возможно, хотел убедиться, что цвет натуральный. Не исключено, что даже носил их к специалисту. Ты ведь туда пошла сначала, в парикмахерскую?»

— Я не красилась! — почему-то это обидело.

Нет, нет, ее волосы были настоящие! Каштановые, как… Как каштан! Так шутил папа. Папа? Белые рубашки с подвернутыми манжетами…

«Знаю. Я не о том».

— Он находил их в парикмахерских? Тогда бы точно знал цвет. Если дело в волосах, то он ведь мог, да? Вы все хотели, чтобы я вспомнила, и я вспомнила парикмахерскую. Он и меня там подкараулил?

Магазин неожиданно кончился, и Обри, тронув вместо прохладной гладкости стекла сухую известку стены, резко отдернула руку. Куратор коротко усмехнулся. Обри так и не поняла чему: ее досаде или ее догадке.

«Короче, мы проверим парикмахерские».

— А я?

Дальше был ювелирный, и драгоценный блеск пробивался на улицу, окружая витрину неким подобием силового щита. Куда бы она надела вот это колье из розовых топазов? Мог бы Сопля подарить ей кольцо из одиннадцати бриллиантов, если бы все же получил свой секс? Для этого ему пришлось бы продать свой разум Компании в вечное пользование.

«А ты… Погуляй тут пока, может, вспомнишь еще что-то. Все равно одна ты все не обойдешь».

Обри хотела уточнить, не шутка ли это, но не стала. Так можно было притвориться, что не поняла и просто выполнила приказание. Тем более впереди еще так много магазинов.

Любила ли она их раньше?

Куратор часто спрашивал ее, помнит ли она дом, любимый цвет, правила дорожного движения. Правила Обри помнила. У нее никогда не получалось понять по интонации, одобряет он или нет. Помнить — это хорошо или нет? Тогда у нее не было выбора в ответах — к лжи нечего приложить. Теперь же Обри была уверена, что любит красный, но сообщать об этом не спешила.

Она прошла мимо парфюмерного, мимо кафе с окнами, задернутыми тяжелыми коричневыми шторами, мимо магазина кукол, у которого задержалась неприлично долго. Мамаши с дочками смотрели на нее так, будто у нее была страшно заразная кожная инфекция.

Здесь вообще все смотрели. Жилой район — не какие-то подворотни и даже не центр, где уборщики и другие поделки «Ориона» были обычным делом. Тут комбинезон с нашивкой притягивал настороженные или откровенно недружелюбные взгляды.

Интересно почему. Может, она просто была напоминанием о том, кем можно стать, если плохо себя вести? Как если бы в церкви сидел живой черт с вилами.

Обри захотелось скрыться от этих взглядов, тем более она уже час бродила, заглядывая в витрины, как голодный беспризорник — в чужие окна. Ей хотелось зайти, потрогать ткани, пересчитать пальцами бусины в ожерелье.

Но дверь, в которую она вошла, вела в бутик с головными уборами. Свет там был странный, серо-сиреневый. Зато не такой яркий, как в других магазинах, и Обри стало спокойнее. Она прошла между стойками с пестрыми бейсболками, а потом не удержалась и провела ладонью по головному платку из какой-то тонкой шелковистой ткани.

— Вам помочь?

Обри от неожиданности отдернула руку. Наверняка выгонят. Она еще пахнет прикосновениями Сопли?

Девушка-продавец улыбалась. Не перестала даже, когда Обри развернулась, невольно демонстрируя форменный комбинезон и нашивку на груди.

Обри мотнула головой, но взгляд предательски скользил по ярким пятнам на полках.

— Если хотите, можете что-нибудь примерить, — предложила девушка.

У нее были красивые ровные зубы и длинная каштановая коса, перекинутая через плечо. Толщиной, наверное, с запястье. Если ее распустить…

— Я не знаю. — Обри рассеянно тронула лысую голову.

— О, это ничего! У нас есть такие прикольные штуки, сейчас покажу… Я Элисон.

Она легко маневрировала между стойками, набирая в руки береты, какие-то мохнатые шапки и целый ворох платков, а Обри пыталась понять, в какой момент Элисон рассмеется и попросит ее немедленно убраться. Но она не смеялась.

— Вас не будут ругать? — с сомнением спросила Обри.

— За что? За то, что показываю клиенту товар?

На Элисон была фирменная темно-серая блузка из какой-то явно дорогой ткани, но туфли не кожаные, с обшарпанными кругами там, где соприкасались косточки ног. И браслет. Браслет тоже не золотой.

— Здесь вряд ли рады таким клиентам, как я, — ответила Обри. Ей не было стыдно за себя, но это была правда, как есть.

— А мне нравится, что ты… Ничего, если я на «ты»? Что ты зашла сюда и смотришь на то, что тебе кажется красивым. Многие стесняются, потому что дорого, потому что думают, будто это место не для них. Но ведь это магазин! Сюда можно зайти и посмотреть, потрогать. Итак, на чем я остановилась?

Пока они опустошали крючки, прозвонил дверной колокольчик. Вошла женщина, куда более подходящая этому бутику, чем Обри. Разодетая, как манекен из того первого магазина, она прошла напрямую к Элисон.

— Покажите мне, что у вас…

— Простите, я сейчас занята с клиентом.

— С клиентом? — Женщина впервые посмотрела прямо на Обри. — Эта ничего не купит.

— А вы? — безукоризненно вежливо спросила Элисон.