Мюнхен 1938: падение в бездну Второй мировой

В соответствии с ним произошел скачок в увеличении финансирования мероприятий на нужды армии: с 4 % национального дохода (или 1,9 млрд рейхсмарок; что было вдвое ниже других развитых европейских держав) в 1933/34 финансовом году до 22 % в 1938/39 финансовом году. Всего же за шесть предвоенных лет, согласно официальному заявлению Гитлера, сделанному в сентябре 1939 г., Германия потратила на вооружения 90 млрд рейхсмарок. Хотя историки и считают эту цифру несколько завышенной, они аргументированно утверждают, что военное производство за этот период увеличилось почти десятикратно[270]

.

Откуда же взялись средства на столь масштабные военные расходы? Как утверждал имперский министр экономики, также занимавший пост председателя Имперского банка Германии Ялмар Шахт, отрицая свою причастность, перевооружение производилось целиком из бюджетных средств. Руководимый им Имперский банк ежегодно выделял на военные нужды от 4 до 9 млрд рейхсмарок в период с 1933 по 1939 гг.[271]

Этих средств, очевидно, было мало, и нацистские бонзы снова, как и в «годы борьбы» за власть, попросили раскошелиться. воротил капитала. Но только в этот раз многомиллионные ассигнования должны были направиться не в партийную кассу, «Фонд Адольфа Гитлера» и различные «кружки» герингов — гиммлеров, а в государственную казну[272]

.

Помимо крупнейших магнатов, на перевооружение работали и рядовые труженики, хотя последние вряд ли понимали, но не могли не чувствовать этого[273]

. За предшествовавшие четыре года мирового экономического кризиса немцы отвыкли доверять власти, по воле которой они познакомились с термином «гиперинфляция». Поэтому нацистскому кабинету пришлось прибегнуть к нескольким ухищрениям. С 1935 г. немецкие сберегательные кассы были обязаны покупать государственные долгосрочные обязательства.

На военные приготовления работало и «ариизированное» (т. е. фактически конфискованное) имущество еврейских собственников, и присвоенные нацистским Германским трудовым фронтом средства профсоюзов, и бесплатная рабочая сила в лице немецкой молодежи, отправленной в трудовые лагеря, введенные указом от 26 июня 1935 г. (Лишь одна эта мера позволила получить более 2,5 млн юношей и около 300 тыс. девушек для практически бесплатной работы на строительстве автобанов и военных укреплений, снижая тем самым затраты государства). Еще более 300 тыс. безработных на правах «сельскохозяйственных помощников» (читай: батраков) были предоставлены в распоряжение юнкеров, которые смогли добиться от правительства запрета на переход «сельхозпомощников» в другие отрасли. В последующем такие же законы будут приняты в отношении машиностроения, металлургии и строительной отрасли. Нацистское крепостное право было окончательно сформировано «Постановлением об обеспечении потребностей в рабочей силе при выполнении задач государственно — политического значения», подписанном Германом Герингом 22 июня 1938 г. Оно позволяло без лишних церемоний перебрасывать рабочих из одного региона страны в другой. Запуганные безработицей и оболваненные демагогией об экономическом росте, немецкие рабочие превращались в бессловесных рабов. Существовали и другие административные меры по борьбе с безработицей, а точнее — по бесплатной эксплуатации за миску бурды. И не только в концлагерях…

Однако самая известная нацистская финансовая афера — это «МЕФО» — облигации. В 1934 г. крупнейшие немецкие сталелитейные гиганты учредили «Металлургическое исследовательское общество» (Metallurgische Forschungsgesellschaft, m.b. H.), или «МЕФО» (MEFO), на деле — банк для расчетов между собой посредством «МЕФО» — векселей. Если отбросить оправдания Шахта и сложную цифирь, этот инструмент был, фактически, параллельной рейхсмарке денежной единицей. Она использовалась только для расчетов между крупными хозяйствующими субъектами и при этом не раскручивала инфляцию, ибо не попадала в чужие руки. Уверовавшее в неиспользуемые финансовые резервы монополий (а это было несложно, учитывая ежегодные миллионные отчисления тиссенов, круппов и К° в НСДАП), государство выпускало эти облигации и принимало их для оплаты по произвольно устанавливаемому курсу. Прибыль казны, помимо этого, строилась также на том, что ровно половина из «МЕФО» — ваучеров, выпущенных на 12 млрд рейхсмарок, были поглощены рынком, а значит не потребовали возмещения денежными средствами. Остальные же, если бы и были предъявлены, имели 5-летний срок оплаты. То есть, как и нацистский четырехлетний план, финансовая пирамида «МЕФО» — векселей была привязана к началу грабительской войны в 1939 г. А там, глядишь, военное время: рабочим «надо потуже затянуть пояса» и «быть преданными фюреру и нации», пока капиталисты будут наживаться на военных заказах, дармовой рабсиле из покоренных народов и бесплатном сырье из побежденных стран. В общем, «война все спишет», главное, чтобы не было безработицы…