Мхитар Спарапет

Седьмого апреля лазутчики принесли весть о том, что враг уходит из-под Карби. Для осады города оставлен только один корпус, а все остальное семидесятипятитысячное войско турок приближается к Еревану!..

Стоял мрачный облачный день. Всю ночь накануне лил дождь. Дороги развезло, река помутнела. Одни лишь омытые дождем прибрежные скалы стояли торжественные, как на смотру. Ереванцы, не покидавшие своих дозоров у старого моста, не без труда рассмотрели в тумане движение огромных масс людей и животных.

«Турки!» — разнеслось вокруг. И люди заняли позиции.

Карчик Ованес с пятьюстами дзорагюхскими стрелками спустился к мосту. Но вскоре выяснилось, что приближались не турки, а всего-навсего паракарцы. Они поднялись селом и шли в город. Вели с собою детей, стариков, стада животных, и даже собаки шли с ними.

Перейдя мост, паракарцы свернули к Дзорагюху. Их староста обнял вооруженного до зубов Карчик Ованеса и взволнованно сказал:

— Будем сражаться и умрем вместе, братья! Пришел день испытания, и мы все, как один, станем на защиту нашей столицы. Тысяча сто пятьдесят вооруженных паракарцев, варпет Ованес, готовы умереть за землю Армянскую!..

Паракарских женщин и детей развели по домам. После чего в своде моста подрыли яму, всыпали туда десять пудов пороха и взорвали мост.

К вечеру пришло известие, что к городу идут жители деревень Гогмбета, Кавакерта, Аринджа, Дзагавана и Норагеха. Приняли и их с распростертыми объятиями. Большинство крестьян было безоружно. Ереванцы вооружили их и начали обучать.

Ночь прошла мирно. Наблюдатели, бодрствующие на валах, на вершинах скал и на высоких кровлях, тяжело вздыхали, видя огни пожарищ в стороне Ошакана и Егварда. Свет пожаров затмевал блеск звезд. Горела вся Араратская долина, начиная с правого берега Раздана до далекой Шамирамской равнины. Горели села, расположенные на склонах Арагаца, — Аштарак, Кош, Мугни…

Арагац светился в отблесках пламени. Казалось, будто огненная лава срывается с вершины горы и, пожирая все вокруг на своем пути, стекает к кровавым водам Аракса…

Наступил день восьмого апреля тысяча семьсот двадцать четвертого года.

Дым сгустился под сводом неба. Солнце затуманилось, укрылось черным покрывалом.

Поднялось гигантское облако пыли, и дымовая завеса стала еще гуще. Показались полотнища черных знамен, далминские сады будто двинулись к правому берегу Раздана.

Турецкое войско, тяжело раскачиваясь, осело в садах на противоположном берегу, под холмами, и скоро заполнило впадины и канавы. Зеленый покров земли растоптала черная масса…

Ереван был осажден. Турки установили в виноградниках двадцать три пушки и направили их жерла на город. В лагере зажглись сотни костров — начали готовить пищу. В небе парили стаи хищных птиц…

Ереванцы решили послать делегацию к запершемуся в крепости Мирали хану. Как знать, может, удастся убедить его соединиться с армянами и вместе отстаивать город? Выбрали для этой миссии шесть самых уважаемых стариков во главе с меликом Агавелом Агамаляном.

Подойдя к крепостным воротам, старцы попросили стражников известить хана об их прибытии.

Посланцы армян долго жарились под солнцем — ворота открылись не скоро. Рябой, одноглазый мулла молча провел их в ханский дворец, но не к самому хану.

— Великий хан в бане, — сказал дворецкий, — вам придется подождать.

Делать нечего. Ждали.

А хан тем временем сидел за кофе со своими визирями, наибами и прочими приближенными. Пили кофе и молчали. Наконец хан спросил:

— Какой ответ дадим армянам?

Главный визирь многозначительно помолчал, погладил бороду и наконец сказал:

— Никакого ответа давать не надо. Злее будут воевать с турками.

— Надолго ли их хватит?! — вставил один из присутствующих.

— Пока все не будут перебиты, — довольно хихикнул Мирали хан, поглаживая свой круглый живот. Турки обязательно возьмут Ереван. Из Тавриза помощи не ждите. Абдулле скажем, что это армяне не дали нам принести ему городские и крепостные ключи. Скажем, что они заперли нас в крепости и, понадеявшись на скорый приход русских, подняли оружие против турок. Клянусь пурпурным поясом матери Магомета, турки не тронут ни одного нашего волоска, клянусь!..

— Слава аллаху! — воскликнули все присутствующие. — Мудро ты рассудил, великий хан!

— Передайте пушкарям и стрельцам мой приказ: не сметь стрелять в турок. Кто пустит хоть одну пулю, будет обезглавлен. Уважаемый мулла Асад, доведи этот приказ до всех юзбаши, до всего нашего войска. Пусть узнает Абдулла, что у нас нет злобы ни против него, ни против султана.

— Этих старых гяуров, что стоят там в приемной, не следует выпускать из крепости, хан! Сохрани их заложниками, не пожалеешь, — посоветовал главный визирь.

Напрасно ереванцы ждали возвращения посланных в крепость представителей. Они не вернулись.

Так горел наш дом