Младший брат

Был у Чарльза и другой недостаток – он никак не мог уловить смысла нашей имитации поединков. Стоит только начать бегать по лесу в этих сложных полувоенных играх, как адреналин очень быстро поднимается до уровня, на котором вы готовы вцепиться кому-нибудь в горло. В таком состоянии нельзя давать человеку в руки меч, дубинку, пику или другое оружие, даже игрушечное. Вот почему в ролевых играх строжайше запрещается наносить друг другу любые удары. Никогда, никому, ни при каких обстоятельствах. Если противостояние грозило перерасти в драку, игроки пару раз быстренько играли в «Камень, ножницы, бумага» с поправками на опыт, вооружение и физические качества соперников. Справедливость решения обеспечивает арбитр из взрослых. Все происходит вполне цивилизованно, хоть на первый взгляд и странновато. Человек бежит за кем-то по лесу, настигает, вот-вот начнется драка – и вдруг они садятся рядышком и бросают жребий. Необычно, конечно, зато прикольно и без мордобоя.

Но до Чарльза это никак не доходило. По-моему, у него хватало мозгов понять, что физический контакт с противником строго запрещен, однако он считал, что к нему это правило не относится и подчиняться ему он не будет. За двухдневную смену арбитры напоминали ему об этом десятки раз, он клялся и божился, что больше так не будет, и снова брался за свое. Он уже тогда был одним из самых физически развитых среди ребят, и ему очень нравилось в разгар погони «случайно» сбить человека с ног. Не очень-то приятно с разбегу падать на каменистую лесную почву.

Однажды случилось вот что. Я только что «сразил» Дэррила на небольшой полянке, где он откапывал клад, и мы вместе посмеивались его шуткам над моей способностью подкрадываться незаметно. Он решил «монстрить» – «убитым» разрешалось перевоплощаться в монстров, и к концу игры их число нарастало, а значит, увеличивалась опасность для других игроков и баталии становились всё эпичнее, а атмосфера – веселее.

Тут-то из кустов у меня за спиной вышел Чарльз и по своей милой привычке с криком «Получи!» толкнул меня плечом. Я растянулся на земле, и от удара перехватило дыхание. До этого я его почти не знал и дальше прекрасно жил бы, его не замечая, но сейчас у меня руки чесались его убить. Я медленно поднялся на ноги и поглядел на него, а он радостно дышал полной грудью и ухмылялся до ушей.

– Капец тебе, – заявил он. – Куда тебе до меня.

Я попытался улыбнуться, и лицу стало больно. Потрогал ушибленное место, и на пальцах осталась кровь. Упав лицом вниз на древесный корень, я рассадил губу и расквасил нос.

Я вытер кровь о штанину и улыбнулся. Сделал вид, что хочу обратить все в шутку. Даже слегка хохотнул. И шагнул к нему.

Но Чарльз на мое веселье не купился. Он попятился, явно рассчитывая исчезнуть в кустах. Тогда к нему сбоку подошел Дэррил. Я подступил с другого фланга. Он резко развернулся и бросился наутек. Долговязый Дэррил подставил ему подножку, он споткнулся и полетел ничком. Мы кинулись к нему и в этот миг услышали свисток арбитра. Заслуженная расправа не состоялась.

Арбитр не видел, как опрокинул меня Чарльз, но за два дня насмотрелся на другие его выходки. Он отстранил Чарльза от игры и отправил в лагерь. Чарльз принялся громко возмущаться, но, к нашему удовлетворению, арбитр твердо стоял на своем. Однако, дождавшись, когда Чарльз скроется вдалеке, он устроил выволочку и нам обоим, заявив, что драки и побои в лагере недопустимы, даже если очень хочется дать сдачи.

Ну и ладно. Вечером, когда игра закончилась, мы все вместе мылись под душем в скаутских спальных корпусах. Мы с Дэррилом похитили одежду и полотенце Чарльза, скрутили, завязали узлами и запихнули в писсуар. Мальчишки, желающие помочиться на его шмотки, выстроились в очередь. Уж очень он всех достал своими подлянками.

Жаль, я не видел его лица, когда он после душа долго искал свою одежду и обнаружил ее в писсуаре. Перед Чарльзом встал нелегкий выбор – то ли бежать голышом через весь лагерь, то ли распутывать и напяливать насквозь промокшие от мочи шмотки.

Он выбрал пробежку голышом. Я бы, наверное, тоже. Мы выстроились вдоль всего пути от душа к сараю, где хранились наши рюкзаки, и громко аплодировали. Я стоял в первом ряду и хлопал громче всех.

* * *

Воскресные выезды в скаутские лагеря проводились всего три-четыре раза в год, и нам с Дэррилом, а также множеству других фанатов ролевых игр этого было очень мало.