Младший брат

До сих пор в наших эротических играх тон задавала Энджи. Я позволял ей выбирать ритм, создавать сексуальный настрой. Было невыразимо приятно, когда она обнимала меня, привлекала к себе, стягивала с меня футболку, прижималась к губам.

Но сегодня я не мог сдерживаться. И не хотел.

Дверь захлопнулась. Я схватил ее футболку за нижний край и сдернул одним рывком, даже не дожидаясь, пока она поднимет руки. Потом скинул футболку с себя, да так, что ткань затрещала по швам.

Ее глаза блестели, рот приоткрылся, дыхание стало прерывистым. Я тоже задыхался, в ушах стучало сердце, билась кровь.

Столь же стремительно я сдернул с нас обоих остатки одежды и швырнул их в груду чистых и грязных шмоток на полу. Одним движением смахнул с кровати книги и бумаги. Мы рухнули прямо на нерасстеленные простыни, стиснули друг друга в объятиях, наслаждаясь слиянием наших тел. Прижавшись в поцелуе к моим губам, она застонала, я ответил тем же, и ее голос эхом откликнулся в моих голосовых связках, и чувство это было таким интимным, что у меня голова пошла кругом.

Вдруг она отстранилась и потянулась к тумбочке. Достала из ящика белый аптечный пакетик и бросила на кровать. Я заглянул внутрь. Презервативы. «Троджанс». Спермицидные. Дюжина в пачке. Нераспакованные. Я улыбнулся ей, встретил ответную улыбку и раскрыл коробку.

* * *

Много лет я думал, как это произойдет. Представлял себе по сотне раз на день. Бывали дни, когда вообще ни о чем другом думать не мог.

И все равно это оказалось не так, как я себе воображал. В чем-то лучше. В чем-то гораздо хуже. Пока это длилось, кажется, миновала вечность. А когда закончилось – словно и мгновения не прошло.

И главное – что-то изменилось. Во мне и между нами. Вроде бы я – это я, но в то же время какой-то другой.

Внезапно нам обоим стало неловко. Потупившись, мы собрали разбросанную одежду и оделись, избегая касаться друг друга и старательно пряча глаза. Я достал из коробки на тумбочке бумажную салфетку, завернул использованный презерватив, отнес в ванную, обмотал для верности туалетной бумагой и сунул поглубже в мусорное ведро.

А когда вернулся, Энджи сидела на кровати и играла в иксбокс. Я осторожно сел рядом, взял ее за руку. Она посмотрела на меня и улыбнулась. На нас обоих нахлынула какая-то странная слабость, даже руки дрожали.

– Спасибо, – вымолвил я.

Она ничего не ответила. Опять обернулась ко мне, широко улыбаясь, но по щекам катились крупные слезы.

Я обнял ее, и она жадно прижалась ко мне. Прошептала:

– Ты хороший человек, Маркус Яллоу. Спасибо тебе.

Я не знал, что сказать, поэтому лишь крепче обнял ее. Лишь очень нескоро мы разомкнули объятия. Ее слезы уже высохли, а улыбка на губах осталась.

Она указала на мой иксбокс, валявшийся на полу возле кровати. Я понял намек, поднял его, включил и вошел в сеть.

Там все было по-прежнему. Полный ящик писем. В блогах, которые я обычно читал, множество новых постов. Спам. Бог ты мой, сколько же спама я получал! Мой шведский почтовый ящик постоянно взламывали и использовали как обратный адрес для рассылки спама по сотням миллионов интернет-адресов, так что все сердитые отповеди и шишки сыпались на меня. Понятия не имею, кто за этим стоял. Может быть, ДВБ тянула лапы к моему почтовому ящику. А может, просто чьи-то глупые шутки. У Партии пиратов на серверах стоят хорошие спам-фильтры, к тому же эти ребята выделяют всем желающим по пятьсот гигабайт пространства для хранения электронных писем, поэтому я не опасался, что мутный поток спама захлестнет меня с головой.

Я отфильтровал весь спам и удалил. Для писем, зашифрованных моим открытым ключом, у меня был отдельный ящик, так как они, скорее всего, написаны икснеттерами и нуждаются в особой защите. Спамеры еще не сообразили, что использование открытых ключей сделает их рассылки более правдоподобными, поэтому до поры до времени система работала неплохо.

В секретном ящике лежала пара десятков сообщений от людей из сети доверия. Я пролистал их. Ссылки на видео и фотографии о новых злоупотреблениях ДВБ, полные ужаса рассказы на тему «Еле успел смыться», ругательные отзывы на мой последний блог. Все как обычно.

Потом на глаза попалось письмо, зашифрованное только моим открытым ключом. Значит, прочитать его не мог никто другой, при этом я понятия не имел, кем оно отправлено. Отправителем значилась некая Маша, но я не знал, ник это или настоящее имя.