Младший сотрудник Синдзиро-сан. Том 5

— Хочешь повторить? — спросил с лёгкой улыбкой.

Она покачала головой, опустив глаза.

— Ну согласись, это было повеселее, чем просто топтаться на месте, да? — добавил я, довольный её реакцией.

Линако вдруг подняла взгляд.

— Ты что, часто так танцуешь с девушками? — выдала она вопрос, глядя на меня, будто её чем-то обидел.

Чуть потерял дар речи, кашлянул и сказал:

— Почему ты так думаешь?

— У тебя движения слишком отточены. Ты много танцевал за границей, да? — её лицо серьёзное, взгляд цепкий.

Я ответил осторожно:

— Да в барах учился. За границей люди свободнее. Там некоторые движения ещё сложнее.

Она кивнула, задумавшись:

— Понятно. Теперь я начинаю понимать, почему ты такой… В других странах ты, наверное, жил… как-то по-другому.

— По-другому как? — спросил я, чувствуя, что она что-то недоговаривает.

Линако вздохнула:

— Не хочу об этом. Пойдём отсюда, я устала.

Я был в замешательстве. Что за привычка такая — бросать фразы на полпути? Это только заставляет больше переживать. Но судя по всему, холодная война между нами закончена. Это радовало.

И да, после нашего танца никто больше не осмеливался выйти на паркет. Все почувствовали себя так, будто их движения скучные и неуместные. Они предпочли поболтать и потягивать алкоголь. Люнь Линдо, ведущий, быстро сориентировался и объявил начало благотворительного аукциона.

Благотворительный аукцион для богатых был способом показать, как много они могут потратить.

В нашем мире, если ты беден — тебя презирают. А как только разбогатеешь — начинают клеймить за все подряд. Скупишься на траты — будешь жадиной, а пожертвуешь кучу денег — скажут, что пустые понты. Так что уж лучше вкинуть денег и получить что-то взамен, чем ловить критику за скупердяйство.

Но аукцион, организованный семьёй Линдо не просто ради пиара. У них есть свой аукционный бизнес. И многие лоты здесь были настоящими сокровищами, стоящими больших денег.

Поэтому богатенькие заранее знали, за чем идут, и именно ради этого приперлись на банкет.

Официанты провели гостей в зал. Ну, «зал» — это громко сказано. Больше на конференц-зал походил. Там стояли красиво накрытые столы и стулья, фрукты, вино, а на каждом столе таблички с номерами.

Найдя номер, указанный в моём пригласительном, мы с Линако направились к нашему столу. Он был на двоих, специально для нас.

По чистой случайности мы оказались позади Хидэюки и его жены, Цзе. Как только мы сели, они обернулись и поприветствовали нас.

Линако до сих пор не понимала, почему я был так близок с Хидэюки и его женой. Она знала, что я был на дне рождения Юсихиро, но понимала, что родители и дети в таких семьях общаются в разных кругах. Пока сын не наследует место главы семьи, это значит, что родители не будут к тебе дружелюбны.

Так или иначе, она не понимала, откуда у меня такие знакомства, но не собиралась расспрашивать.

Осмотрел зал. В первом ряду сидели сестры. За их столом иностранные гости болтали с Наруко. Все они выглядели абсолютно расслабленными.

Аукционный бизнес Линдо оказался солидным. Лоты, выставленные на торги, действительно уникальны. Наконец, аукционист поднялся на сцену и представил первый предмет.

На огромном экране появилось вращающееся трёхмерное изображение голубой фарфоровой вазы.

Когда её показали, зал ахнул. Она и правда впечатляла.

Аукционист объявил:

— Дамы и господа, перед вами первый лот от семьи Линдо. Это известная коллекционная голубая ваза эпохи Куросавы. Многие из вас, любители антиквариата, наверняка понимают её ценность.

Он объявил стартовую цену в пять миллионов йен.

— Начинаем прямо сейчас!

И тут же начались ставки:

— 6 миллионов!

— 8 миллионов!

— 9,8 миллиона!

— Я даю 12 миллионов!

Объявления о новых ценах раздавались одно за другим. Цена на фарфор моментально перевалила за 20 миллионов.

Слушая, как эти богачи выкрикивают суммы, будто деньги для них — просто бумага, я усмехнулся и повернулся к Линако, которая сидела молча:

— Дорогая, ты чего молчишь? Ведь эта штука может потом подорожать.

— Неинтересно, — буркнула она.

Я-то знал, что у неё денег хоть отбавляй, но, видимо, ей неловко кричать цены, вот и молчала.

Тут вдруг кто-то закинул 43 миллиона. Это было больше, чем стоит пара мелких фирм вместе взятых!

Хотя фарфор мог бы дойти до сотен миллионов, этот конкретный экземпляр был всего лишь среднего уровня. Так что многие богачи просто вздохнули и перестали участвовать. В конце концов, из-за мелочей портить отношения в таком обществе не хотелось.

Аукционист начал счёт:

— Лот за 43 миллиона, раз, два, три…

Но тут встал Хидэюки, который до этого молчал, поднял табличку и спокойно заявил:

— Я даю 50 миллионов.

Предыдущий клиент, что предложил 43, сразу притих. Вряд ли дело в деньгах, скорее просто никто не хотел переходить дорогу клану Хидэюки. Это равносильно самоубийству в Токио.

Причём Хидэюки явно завысил цену специально. Это был просто способ показать всем, кто тут главный, покупая первый лот по завышенной цене.

Логично, что все остальные просто замолчали. Аукционист начал финальный отсчет, и Хидэюки забрал первый лот за 50 миллионов.