Мне снится нож в моих руках

Я провела два дня в кровати, пялясь на белые стены и давая односложные ответы быстро болтающему адвокату, который поклялся, что он – друг Купа и не даст посадить меня в тюрьму. Два дня я просматривала местные новости, в которых сначала без остановки говорили о «королеве-убийце», «роковой женщине Блэквельской башни» – тут показывали чрезвычайно неудачную фотографию меня, которую они, вероятно, нашли в соцсетях. А потом разворот на сто восемьдесят градусов: «Экстренные новости: шокирующее развитие событий в забытом деле Хезер Шелби», фотография Минта – из его официальных кадров – а потом Хезер, где она выглядела так невыносимо молодо. Два дня без телефона, без новостей от кого бы то ни было, не понимая куда, чёрт возьми, все делись и чем они заняты.

Прошлой ночью я наконец отказалась от надежды их увидеть. Уснула с пониманием, что сделала свой выбор и теперь, как следствие, очень долго буду одна. Может быть, всегда.

Тогда это и произошло. Когда-то глубоко в ночи последний кусочек паззла встал на место, и я вспомнила всю правду о ночи смерти Хезер. Но «вспомнила» – не совсем подходящее слово, верно? После этого уик-энда я знала правду.

Все кусочки были во мне всё это время – лоскутное одеяло из света и тьмы – но я отказывалась смотреть. Когда моё тело впервые попыталось сказать мне правду? В момент в Блэквельской башне, когда Минт признался в содеянном, а я почувствовала, как моё сердце быстро забилось от укола тождественности? Когда Эрик вытолкнул его в окно, а меня переполнил адреналин и рвение предложить себя вместо Эрика? Или когда я спрыгнула с платформы и побежала через толпу, движимая чувством вины, для которого я пока толком не находила слов?

Каким бы ни был ответ, я проснулась два дня назад с последним воспоминанием в голове, только чтобы увидеть, как все пятеро уставились на меня. И моей первой мыслью было: «Они знают». Каждую страшную, обличительную подробность, извлечённую мною только что из чёрной дыры, как вздувшийся труп из озера – они знали, и они пришли меня наказать.

– Полиция не будет предъявлять тебе обвинение, – сказал Куп, наполняя молчание. Я могла лишь смотреть на него с тяжело бьющимся сердцем. – Случай самообороны, и Дэвис – твой адвокат – творит свою магию. Тебя освободят через день-два.

Лицо Купа, как и Фрэнки и Эрика, было всё ещё розовым и блестящим от жара. Когда он заговорил, его рука почти бессознательно накрыла место, куда его порезал Минт. Но выражение его лица было нейтральным – как будто он изо всех сил старался принять деловой вид. Я внимательнее посмотрела на их лица. Никаких обвинительных взглядов, никаких «Мы знаем, что ты сделала» на них не было.

Я успокоилась. Они не знают. Конечно нет; откуда им?

Фрэнки поправил галстук. На нём был превосходно скроенные синий костюм; он был одет так, как будто направляется получать премию за спортивные достижения.

– Мы все рассказали копам одно и то же. Ты толкнула его, защищаясь.

На мгновение повисло тяжёлое молчание, а потом Джек вышел вперёд, и тихим голосом сказал:

– Мы можем говорить открыто. Коп, который тебя охраняет, пошёл покурить.

Джек, Эрик, Куп и Фрэнки мрачно меня разглядывали. Каро стояла, крепко сжав руки на груди, и избегала моего взгляда. Я выпрямилась и вытерла глаза.

– Где Кортни?

– В реабилитационном центре, – сказал Куп. – Её родители приехали и отправили её туда. Выяснилось, что стресс не особенно хорошо сочетается с её таблетками. Поэтому она упала в обморок в башне. Они пытаются всё замять.

– Удачи, – пробормотал Эрик. – Навсегда закопать не получится. – Это прозвучало как предупреждение. Я прикусила язык и почувствовала вкус железа.

– Как по мне, Кортни может отправляться за Минтом в ад, – внезапно сказала Каро. – После того, что она сделала – отравила Хезер.

В комнате похолодало. Эти слова были жестокими, но, возможно, самым жестоким тут было то, что они исходили от Каро. Я вспомнила, как как-то сказала ей в раздражении, курсе на втором, может быть на третьем: «Каро, закаляйся, или мир тебя сожрёт».

Ну вот она и закалилась. После того, как мы её сломали.

Фрэнки осторожно заговорил, поглядывая на Каро:

– В любом случае хорошо, что Кортни прячется, учитывая срач, который устроили в прессе про Минта. Я дал её маме номер моего пиарщика, но жене известного убийцы мало что поможет.

Я посмотрела на него.

– Все знают, что Минт убил Хезер?

Он кивнул.

– Я сначала сказал копам, но потом мы поговорили с журналистами.

– Мы обратились в газеты, – сказал Джек, – и нашли репортёра, который десять лет назад писал о деле Хезер. – Его лицо помрачнело. – Того, который был так убеждён, что это сделал я. Который оклеветал меня и отказался убрать те публикации. Вот он удивился, увидев меня!

– Мы сюда пришли не поболтать, – резко сказала Каро, – Давайте покончим с делом.

Джек посмотрел на меня.