Мнимая смерть

Его никогда не ударяли электрошокером. Хеннинг надеется, что ему не доведется испытать такого удара. И он уверен, что Анетте на всю жизнь запомнит случившееся.

Он отправляет ей еще одно сообщение: «Ты проголодалась? Хочешь где-нибудь перекусить?»

Хеннинг нажимает клавишу «отправить» и надеется, что Анетте поймет его правильно. Ему просто надо немного поболтать о произошедшем. Кроме того, он голоден, последние дни он почти не ел.

Снова раздается пищание. «С удовольствием. Голодная как собака. „Фонтес“ в Лекке? Там вкусно!»

Он отвечает не раздумывая: «Отлично. До встречи».

Уверенным движением Хеннинг закрывает крышку телефона и ускоряет шаг. Она права, говорит он себе. У них действительно вкусно. И он считает, что, черт возьми, может позволить себе кружку пива.

Сегодня же пятница.

К моменту появления Анетте он успевает заглотить первое пиво. Хеннинг сидит у стены рядом с камином, в котором, несмотря на то что на дворе июнь, полыхают дрова. Мимо него вверх и вниз по лестнице посетители ходят в туалет. Это был лучший из свободных столиков.

Он поднимает руку в приветствии. Анетте мгновенно замечает его. Она подходит к Хеннингу с улыбкой на лице. Он поднимается. Она обнимает его.

Его уже давно никто не обнимал.

Они садятся. К ним тут же подлетает официант, высокий смуглый парень с такими белыми зубами, каких Хеннинг в жизни не видел, и интересуется, собираются ли они есть.

— Фонтесбургер с беконом. И офигительно большое пиво, — произносит Анетте улыбаясь.

— И мне одно, — говорит он. — То есть и то и другое.

Официант кивает и удаляется. Надо же, думает Хеннинг, как неуклюже я сформулировал свою мысль. Странно, потому что несмотря на то, что намерения его чисты и невинны, можно подумать, что они на свидании. И это довольно необычное ощущение.

— Итак, — произносит она, глядя на него. — Хорошая получилась статья?

— Нормальная, — отвечает он. — По крайней мере мне так кажется. Не я писал. Я не мог.

— И попросили редакционного раба сделать за вас работу?

— Вроде того.

— Самому писать интереснее.

— А мне казалось, ты собираешься стать режиссером?

— Да, но лучшие режиссеры всегда были хорошими писателями. Квентин Тарантино, к примеру. Оливер Стоун. Хотела сказать — Клинт Иствуд, но он, если подумать, написал не так уж и много. А вы знали, что Клинт Иствуд пишет почти всю музыку к своим фильмам?

— Нет.

— Теперь знаете. У него получаются хорошие треки. Много джаза. Много фортепиано.

Хеннингу нравится много джаза. Много фортепиано тоже. Они сидят и молча смотрят друг на друга.

— А что теперь будет с твоим фильмом? — спрашивает он спустя некоторое время и тут же ругает себя за то, что так рано поднял эту тему.

— С которым?

— С обоими.

— Ну как сказать. Я сейчас не могу об этом думать. Моя лучшая подруга умерла, ее убил псих, которого я хотела бы не знать, и последнее, о чем мне сейчас хочется думать, — это судьба фильма. Или фильмов. Прямо сейчас я хочу просто съесть свой гамбургер и ни о чем больше не думать.

Хеннинг кивает. Анетте поворачивается в поисках официанта. Вот он. Она ловит его взгляд. Официант кивает и приносит свои извинения кокетливым поворотом головы.

— Бьярне тебя уже поджаривал? — спрашивает Хеннинг.

— Да, меня хорошо поджарили. С обеих сторон.

— Как все прошло? Он тебя не обижал?

— Нет, все прошло легко и спокойно. Придется еще пару раз встречаться с полицией, но теперь не страшно. Я все понимаю.

Им на выручку приходит официант. Анетте благодарит его, делает большой глоток пива и слизывает оставшуюся на верхней губе пену.

— Ох, скорая помощь прибыла.

Хеннинг подвигает к себе бокал и начинает вертеть его в руках. Этим он занимается в течение нескольких минут.

— Это я его нашел, — внезапно выпаливает он. Он и сам не знает, откуда появилась эта фраза. Просто вылетела.

— Стефана?

— М-м-м. Мне не следовало входить, но я хотел задать Ингве несколько вопросов. Их не было дома, но дверь оказалось открытой, и я…

Он склоняет голову.

— Вы вошли?

Хеннинг поднимает глаза и кивает.

— А ты когда-нибудь бывала дома у Фолдвиков?

Анетте делает еще глоток.

— Я однажды встречалась там со Стефаном, дело было… когда же это было… наверное, месяцев шесть назад. Мы обсуждали его сценарий.

— По которому ты хотела снять фильм?

— Точно.

— Ты была там только один раз?

Она делает глоток и кивает.

— После этого мы переписывались по электронке и общались в чатах, болтали время от времени о фильме. Снимать мы должны были позже. Кинопроизводство — дело небыстрое. Сперва люди встречаются, чтобы договориться о встрече, а когда наступает время этой встречи, она договариваются встретиться еще раз, чтобы договориться о новой встрече.

Анетте закатывает глаза. Хеннинг улыбается.

— А почему вы об этом спрашиваете?

— Просто интересно.

— А можно тогда я задам вам вопрос?

— Давай.

— Что с вами случилось?

Ее интересует его лицо и шрамы.

— Ах, это.

Он снова устремляет взгляд на стол перед собой.

— Не отвечайте, если не хотите, — мягко произносит Анетте.

Он снова крутит бокал в руках.