Моби Дик

Now, Queequeg, die; and I'll beat ye your dying march."	Ну, Квикег, теперь можешь умирать, а я буду отбивать тебе отходный смертный марш.
"I have heard," murmured Starbuck, gazing down the scuttle, "that in violent fevers, men, all ignorance, have talked in ancient tongues; and that when the mystery is probed, it turns out always that in their wholly forgotten childhood those ancient tongues had been really spoken in their hearing by some lofty scholars.	- Я слышал, - пробормотал Старбек, заглядывая сверху в люк, - что в сильной горячке люди, даже самые темные, начинали говорить на древних языках; однако, когда все загадочные обстоятельства выясняются, неизменно оказывается, что просто в далекие дни их забытого детства какие-нибудь премудрые мужи разговаривали при них на этих древних языках.
So, to my fond faith, poor Pip, in this strange sweetness of his lunacy, brings heavenly vouchers of all our heavenly homes.	Так и бедняжка Пип, по моему глубокому убеждению, приносит нам в странной прелести своего безумия небесные посулы нашей небесной родины.
Where learned he that, but there?-Hark! he speaks again: but more wildly now."	Где мог он услышать все это, если не там? - Но тише! Он снова говорит, только еще бессвязнее, еще безумнее.
"Form two and two!	- Встаньте попарно, двумя рядами!
Let's make a General of him!	Пусть он будет у нас генералом!
Ho, where's his harpoon?	Гей! Где его гарпун?
Lay it across here.-Rig-a-dig, dig, dig! huzza!	Положите его вот так, поперек! Там-па-ра-рам! Пам-пам! Ур-ра!
Oh for a game cock now to sit upon his head and crow!	Эх, вот бы сюда боевого петуха, чтобы сидел у него на голове и кукарекал!
Queequeg dies game!-mind ye that; Queequeg dies game!-take ye good heed of that; Queequeg dies game!	Квикег умирает, но не сдается! - помните все: Квикег умирает смертью храбрых! -хорошенько запомните: Квикег умирает смертью храбрых!
I say; game, game, game! but base little Pip, he died a coward; died all a'shiver;-out upon Pip!	Смертью храбрых, говорю я, храбрых, храбрых! А вот презренный маленький Пип, он умер трусом; он так весь и трясся; - позор Пипу!
Hark ye; if ye find Pip, tell all the Antilles he's a runaway; a coward, a coward, a coward!	Слушайте все: если вы встретите Пипа, передайте всем на Антиллах, что он предатель и трус, трус, трус!
Tell them he jumped from a whale-boat!	Скажите там, что он выпрыгнул из вельбота!
I'd never beat my tambourine over base Pip, and hail him General, if he were once more dying here.	Никогда бы я не стал бить в мой тамбурин над презренным Пипом и величать его генералом, если бы он здесь еще раз принялся умирать.
No, no! shame upon all cowards-shame upon them!	Нет, нет! Стыд и позор всем трусам!
Let 'em go drown like Pip, that jumped from a whale-boat.	Пусть они все потонут, как Пип, который выпрыгнул из вельбота.
Shame! shame!"	Стыд и позор!
During all this, Queequeg lay with closed eyes, as if in a dream.	А Квикег тем временем лежал с закрытыми глазами, словно погруженный в сон.