Моби Дик

On the quarter-deck, the mates and harpooneers were dancing with the olive-hued girls who had eloped with them from the Polynesian Isles; while suspended in an ornamented boat, firmly secured aloft between the foremast and mainmast, three Long Island negroes, with glittering fiddle-bows of whale ivory, were presiding over the hilarious jig.	На шканцах помощники капитана и гарпунеры отплясывали со смуглокожими красотками, которые сбежали к ним с островов Полинезии, а в разукрашенной шлюпке, висящей высоко в снастях между фок- и грот-мачтой, сидели трое негров с Лонг-Айленда и, взмахивая сверкающими костяными смычками, заправляли этой веселой джигой.
Meanwhile, others of the ship's company were tumultuously busy at the masonry of the try-works, from which the huge pots had been removed.	Остальные члены экипажа были заняты у стен салотопки, откуда уже вынули котлы.
You would have almost thought they were pulling down the cursed Bastille, such wild cries they raised, as the now useless brick and mortar were being hurled into the sea.	Можно было подумать, что это разрушают проклятую Бастилию, такие оглушительные вопли издавали они, отправляя за борт никому уже теперь не нужные кирпичи да известку.
Lord and master over all this scene, the captain stood erect on the ship's elevated quarter-deck, so that the whole rejoicing drama was full before him, and seemed merely contrived for his own individual diversion.	А над всем этим возвышался их господин и повелитель - капитан, который стоял на шканцах, выпрямившись во весь рост, так что все бесшабашное представление было у него перед глазами, и, казалось, устроено-то было специально для того, чтобы он мог как следует поразвлечься.
And Ahab, he too was standing on his quarter-deck, shaggy and black, with a stubborn gloom; and as the two ships crossed each other's wakes-one all jubilations for things passed, the other all forebodings as to things to come-their two captains in themselves impersonated the whole striking contrast of the scene.	И Ахав тоже стоял у себя на шканцах, всклокоченный, черный и неотступно угрюмый; и когда два корабля поравнялись, один - весь ликование по поводу того, что лежало позади, другой - весь предчувствие того зла, коему суждено наступить, оба капитана воплощали собой разительный контраст этой сцены.
"Come aboard, come aboard!" cried the gay Bachelor's commander, lifting a glass and a bottle in the air.	- Сюда, капитан, иди к нам! - воскликнул командир веселого "Холостяка", поднимая над головой бутылку и стакан.
"Hast seen the White Whale?" gritted Ahab in reply.	- Не видел ли ты Белого Кита? - проскрежетал вместо ответа Ахав.
"No; only heard of him; but don't believe in him at all," said the other good-humoredly.	- Нет, только слышал о нем, да я в него не верю, -беззаботно отозвался тот.
"Come aboard!"	- Иди же сюда!
"Thou art too damned jolly.	- Уж больно ты весел.
Sail on.	Плыви своей дорогой.
Hast lost any men?"	Потери в людях у тебя есть?
"Not enough to speak of-two islanders, that's all;-but come aboard, old hearty, come along.	- Да можно сказать, что и нет - каких-то там два островитянина, только и всего.
I'll soon take that black from your brow.	Но что же ты не идешь к нам, старина?
Come along, will ye (merry's the play); a full ship and homeward-bound."	Иди сюда, и я живо сгоню у тебя эту тень со лба.
"How wondrous familiar is a fool!" muttered Ahab; then aloud,	Сюда, сюда, у нас тут весело; мой корабль полон, и мы идем домой!