Моби Дик

For that strange spectacle observable in all sperm whales dying-the turning sunwards of the head, and so expiring-that strange spectacle, beheld of such a placid evening, somehow to Ahab conveyed a wondrousness unknown before.	Удивительное это зрелище, какое представляет собой всякий подыхающий кашалот, когда он медленно поворачивается головой к солнцу и испускает дух, - это удивительное зрелище показалось Ахаву в тот мирный вечер, как никогда прежде, многозначительным и чудесным.
"He turns and turns him to it,-how slowly, but how steadfastly, his homage-rendering and invoking brow, with his last dying motions.	- Он поворачивается - как медленно, но как упорно, - поклоняясь и взывая, последним предсмертным усилием обращает он к солнцу свое чело.
He too worships fire; most faithful, broad, baronial vassal of the sun!-Oh that these too-favouring eyes should see these too-favouring sights.	И он тоже поклоняется огню; преданнейший, славнейший барон - вассал солнца! О, пусть его приветливому взору откроется этот приветливый вид!
Look! here, far water-locked; beyond all hum of human weal or woe; in these most candid and impartial seas; where to traditions no rocks furnish tablets; where for long Chinese ages, the billows have still rolled on speechless and unspoken to, as stars that shine upon the Niger's unknown source; here, too, life dies sunwards full of faith; but see! no sooner dead, than death whirls round the corpse, and it heads some other way.	Здесь, в бескрайнем замкнутом кольце вод; здесь, куда нет доступа комариному писку человеческого счастья и горя; в этих бесстрастных, равнодушных водах, где нет ни одной скалы, чтобы служить таблицей для записи преданий, где вот уже долгие китайские веки катятся валы, безмолвные и глухие, точно звезды, что сияют над неведомыми истоками Нигера; и здесь тоже жизнь умирает, обратившись к солнцу со всей своей верой; но наступает смерть, и в тот же миг она разворачивает труп головой куда-нибудь в другую сторону.
"Oh, thou dark Hindoo half of nature, who of drowned bones hast builded thy separate throne somewhere in the heart of these unverdured seas; thou art an infidel, thou queen, and too truly speakest to me in the wide-slaughtering Typhoon, and the hushed burial of its after calm.	- О ты, темная индусская половина мира, что возвела себе из костей утопленников отдельный трон где-то здесь, в самом сердце пустынного океана; ты, безбожная царица, это ты чересчур правдиво говоришь со мной во всесокрушающей бойне тайфуна и в похоронном молчании наступающего вослед ему штиля.
Nor has this thy whale sunwards turned his dying head, and then gone round again, without a lesson to me.	И этот кит твой, обративший к солнцу свою умирающую голову, а затем снова отвернувшийся, он тоже послужил для меня уроком.
"Oh, trebly hooped and welded hip of power!	- О ты, тремя обручами скрепленная, прочно сбитая мышца мощи!
Oh, high aspiring, rainbowed jet!-that one strivest, this one jettest all in vain!	О высоко стремящийся радужный фонтан! она напрягается, он бьет ввысь - и все тщетно!
In vain, oh whale, dost thou seek intercedings with yon all-quickening sun, that only calls forth life, but gives it not again.	Тщетно ищешь ты, о кит, защиты у живительного солнца: оно только вызывает жизнь, но не дарует ее второй раз.
Yet dost thou, darker half, rock me with a prouder, if a darker faith.	И все-таки ты убаюкиваешь меня, о темная половина мира, еще более гордой, хоть, верно, и более темной, верой.