Моби Дик

Yet calm, enticing calm, oh, whale! thou glidest on, to all who for the first time eye thee, no matter how many in that same way thou may'st have bejuggled and destroyed before.	Но по зеркальной глади тихих вод ты снова плывешь, о кит! к тем, кто впервые видит тебя, скольких бы ни успел уже ты до этого заманить и погубить этими же коварными ухищрениями.
And thus, through the serene tranquillities of the tropical sea, among waves whose hand-clappings were suspended by exceeding rapture, Moby Dick moved on, still withholding from sight the full terrors of his submerged trunk, entirely hiding the wrenched hideousness of his jaw.	Так, по безмятежному спокойствию тропического моря, среди волн, что не решались от восторга разразиться рукоплесканиями, плыл Моби Дик, еще скрывая от глаз мира самое жуткое свое оружие - свирепую свернутую нижнюю челюсть.
But soon the fore part of him slowly rose from the water; for an instant his whole marbleized body formed a high arch, like Virginia's Natural Bridge, and warningly waving his bannered flukes in the air, the grand god revealed himself, sounded, and went out of sight.	Но вот передняя часть его туши стала медленно подниматься из воды; на мгновение его огромное мраморное тело изогнулось над волнами крутой аркой, точно знаменитый естественный мост в Виргинии; грозно взмахнув в воздухе знаменем хвоста, могучий бог явился во всей своей величавости, и тут же, уйдя под воду, скрылся от взоров.
Hoveringly halting, and dipping on the wing, the white sea-fowls longingly lingered over the agitated pool that he left.	Белые морские птицы долго еще парили в воздухе и летали, чертя крылом по воде, в страстном ожидании трепеща над пенной воронкой, которая образовалась там, где он исчез.
With oars apeak, and paddles down, the sheets of their sails adrift, the three boats now stilly floated, awaiting Moby Dick's reappearance.	Три вельбота, оставив весла и отложив гребки, с полощущимися полотнищами парусов, тихо покачивались на волнах, поджидая, пока Моби Дик появится снова.
"An hour," said Ahab, standing rooted in his boat's stern; and he gazed beyond the whale's place, towards the dim blue spaces and wide wooing vacancies to leeward.	- Час, - сказал Ахав, который стоял как вкопанный у себя в лодке, устремив рассеянный взор по ветру, туда, где тянулись туманные голубые просторы и широкие манящие дали.
It was only an instant; for again his eyes seemed whirling round in his head as he swept the watery circle.	Но уже мгновение спустя глаза его снова вращались в глазницах; он с прежним нетерпением оглядывал водяной горизонт.
The breeze now freshened; the sea began to swell.	Ветер стал свежеть, на море расходилась зыбь.
"The birds!-the birds!" cried Tashtego.	- Птицы! птицы! - крикнул Тэштиго.
In long Indian file, as when herons take wing, the white birds were now all flying towards Ahab's boat; and when within a few yards began fluttering over the water there, wheeling round and round, with joyous, expectant cries.	Точно цапли во время перелета, белые птицы одна за другой потянулись теперь прямо к лодке Ахава и в нескольких ярдах от нее начали кружить и кружить над водою, издавая радостные нетерпеливые крики.
Their vision was keener than man's; Ahab could discover no sign in the sea.	Они видели лучше, чем человек; Ахав еще ничего не замечал в морском просторе.