Моби Дик

But being now interrupted, he put up the image; and pretty soon, going to the table, took up a large book there, and placing it on his lap began counting the pages with deliberate regularity; at every fiftieth page-as I fancied-stopping a moment, looking vacantly around him, and giving utterance to a long-drawn gurgling whistle of astonishment. He would then begin again at the next fifty; seeming to commence at number one each time, as though he could not count more than fifty, and it was only by such a large number of fifties being found together, that his astonishment at the multitude of pages was excited.	Увидев меня, он отложил своего бога и тут же, подойдя к столу, снял оттуда большую книгу, которую поместил у себя на коленях, и принялся сосредоточенно считать в ней листы; каждый раз, насчитав полсотни, он, как я заметил, на мгновение останавливался, озирался растерянно и недоуменно, издавал протяжный переливчатый присвист, а потом принимался за следующие полсотни, опять, видимо, начиная счет сначала, как будто бы больше, чем до пятидесяти, он считать не умел, и все изумление его перед множеством листов в книге вызвано было лишь тем, что их здесь так много раз по пятьдесят.
With much interest I sat watching him.	Я наблюдал за ним с большим интересом.
Savage though he was, and hideously marred about the face-at least to my taste-his countenance yet had a something in it which was by no means disagreeable.	Хотя он и был дикарем и хоть лицо его, по крайней мере на мой вкус, так жутко уродовала татуировка, все-таки в его внешности было что-то приятное.
You cannot hide the soul.	Душу не спрячешь.
Through all his unearthly tattooings, I thought I saw the traces of a simple honest heart; and in his large, deep eyes, fiery black and bold, there seemed tokens of a spirit that would dare a thousand devils.	Мне казалось, что под этими ужасными шрамами я могу различить признаки простого честного сердца; а в его больших глубоких глазах, огненно-черных и смелых, проглядывал дух, который не дрогнет и перед тысячью дьяволов.
And besides all this, there was a certain lofty bearing about the Pagan, which even his uncouthness could not altogether maim.	Но помимо всего остального, в жестах этого язычника было нечто величавое, что даже его неуклюжесть не могла исказить.
He looked like a man who had never cringed and never had had a creditor.	У него был вид человека, который никогда не раболепствовал и никогда не одолжался.
Whether it was, too, that his head being shaved, his forehead was drawn out in freer and brighter relief, and looked more expansive than it otherwise would, this I will not venture to decide; but certain it was his head was phrenologically an excellent one.	И потому ли, что голова его была обрита, так что рельефнее становился и казался особенно вместительным его высокий лоб, этого я не берусь решить, но, несомненно, с точки зрения френолога, у него был великолепный череп.
It may seem ridiculous, but it reminded me of General Washington's head, as seen in the popular busts of him.	Может показаться смешным, но мне его голова напомнила голову генерала Вашингтона с известного бюста.
It had the same long regularly graded retreating slope from above the brows, which were likewise very projecting, like two long promontories thickly wooded on top.	У Квикега был тот же удлиненный, правильный, постепенно отступающий склон над бровями, которые точно так же выдавались вперед, словно два длинных густо заросших лесистых мыса.
Queequeg was George Washington cannibalistically developed.	Квикег представлял собой каннибальский вариант Джорджа Вашингтона.