Мобильность и стабильность на российском рынке труда

Такая структура потоков оставалась относительно стабильной на протяжении всего периода. Изменения, которые все же можно отметить, касаются, прежде всего, взаимообмена между занятостью и неактивностью. В потоке E→IN снижались доли мужчин, молодежи, лиц с образованием ниже среднего, но возрастала доля обладателей третичного образования. В обратном направлении (INWE) доля лиц без образования также снижалась. Во всех остальных потоках, затрагивающих безработицу, можно отметить одно главное изменение – тенденцию к увеличению доли лиц старше 50 лет.

Таблица П4-3 представляет результаты декомпозиции потоков по основным демографическим характеристикам.

Различия в интенсивности потоков у мужчин и женщин в той или иной мере проявляются во всех потоках (соединяющих разные состояния), но наиболее очевидны в потоках между занятостью и неактивностью. Так, у женщин интенсивность «движения» по этому маршруту составляла 5,8 % (E→IN) и 5,4 % (IN→E) от (женского) населения, а у мужчин 4,4 и 3,8 % соответственно. Мужчины с большей вероятностью сохраняют занятость (68 против 54 %), а женщины более стабильны в неактивности (29 против 17 %). Если выше мы указывали на особую адаптационную роль маршрута (E→IN), то для женщин этот вывод звучит сильнее, чем для мужчин, хотя он верен в обоих случаях.

Дифференциация по возрастным группам еще более выпукла. Движение между любыми состояниями в младшей группе (до 30 лет) идет особенно активно, потоки между занятостью и неактивностью

максимальны: 6,3 % (E→IN) и 8,4 % в обратном направлении (IN→E). Молодые люди курсируют между этими состояниями в поиске привлекательной работы, разбавляя временной занятостью учебу, поиски себя, уход за детьми и пр. При этом итоговое сальдо перемещений оказывается в пользу занятости, поскольку с возрастом их интенсивность снижается, и индивид в конце концов находит ту работу, на которой готов задержаться на продолжительное время. В этом возрасте потоки между занятостью и безработицей также значительны: 2,5 % идут в безработицу и 4,3 % – в обратную сторону.

В старшей возрастной группе (50+) практически все движение приостанавливается, исключением являются переходы между занятостью и неактивностью. В направлении (E→IN) ежегодно перемещается примерно 6 % населения, а в обратном направлении лишь 3,3 %. Это соответствует постепенному выходу населения с возрастом из рабочей силы. При этом вероятность сохранить занятость снижается (до 37,8 %), а вероятность неактивно-сти возрастает (до 49,4 %). В среднем возрасте (30–50 лет) все показатели приближены к средним значениям, что не удивительно. Однако показатели перетоков между занятостью и неактивностью

остаются значительными и составляют около 4 % от всего населения в этой возрастной группе в каждую сторону.

Декомпозиция по образованию также подчеркивает доминирование потоков между занятостью и неактивностью во всех образовательных группах. При этом максимальных значений они достигают в группе со средним образованием. Во всех образовательных группах отток из занятости (в неактивность) превалирует над притоком и тем самым обеспечивает негативное сальдо обмена.

Стабильность занятости (т. е. шансы сохранить ее на следующий год) является минимальной (относительно других образовательных групп) в группе с образованием ниже среднего, а стабильность неактивности здесь максимальна. Это подчеркивает усиливающуюся маргинальность работников с низким уровнем образования, проявляющуюся в их постепенном вытеснении с рынка труда.

Потоки и структура занятости. Предполагая, что очевидная неоднородность занятости может влиять на интенсивность соответствующих потоков, мы разделили всех занятых на три подтипа (см. раздел 4.3): занятые в бюджетном секторе, в небюджетном корпоративном секторе и в некорпоративном секторе, который представляет собой всех занятых вне предприятий и организаций. Напомним, что в первый подтип вошли занятые в организациях образования, здравоохранения, культуры и государственного управления, где единственным собственником является государство. Во второй попали работники всех прочих предприятий и организаций, являющихся зарегистрированными юридическими лицами. Наконец, третий составили те, кого можно назвать неформалами в широком смысле – самозанятые и предприниматели, не имеющие регистрации в форме юридических лиц, занятые по найму у таких предпринимателей или у граждан[65]. Мы ожидаем, что предлагаемое деление схватывает некоторые сущностные различия между этими подтипами в природе генерируемых ими рабочих мест. Нас здесь интересует то, как они взаимодействуют друг с другом и с другими статусами на рынке труда. Можно предположить, что параметры взаимодействия будут различаться, учитывая и разную природу рабочих мест, и различия в индивидуальных характеристиках типичных «обитателей» этих подтипов.