Мода и нравы ХIX века. На картинах, гравюрах и фотографиях того времени. 1790-1914

Прогулочные костюмы оставляли ноги свободными, а домашняя одежда была достаточно длинной со всех сторон. Мода всегда впадает то в одну крайность, то в другую. Юбка достигла предела тесноты, женщине с трудом удавалось засунуть в нее обе ноги, поэтому естественно возникла идея надеть брюки. Фирмы Drécoll и Béchoff-David показали несколько моделей шаровар на скачках в 1911 году. Публика совершенно определенно отвергла их, хотя в Париже даже был придуман специальный танец для них. Несколько экземпляров шаровар, появившихся на берлинских улицах, были восприняты с насмешкой, и мода пока не пошла в этом направлении.

Вестник моды,

Санкт-Петербург, 1914

Прямая линия оставалась в силе, следовательно, все драпировки, ломавшие силуэт, были невозможны. Но совершенно гладкая юбка не удовлетворяла, поэтому было введено так называемое пеленание. Два контрастных материала обматывались вокруг тела как можно плотнее. Шлейф остался, если платье было сшито из двух материалов, он также имел два хвостика. Если шлейф был очень длинным, его привязывали к талии. Кружево и бисерные вставки все еще использовались, а вуаль была популярна среди других материалов, но по сравнению с предыдущим периодом чувствовалось, что мода стала менее расточительной.

Появилась форма вечернего платья, пышного до колена, облегавшего лодыжки, с разрезом. Короткая талия потребовала особой обработки рукава. Во многих случаях с ним практически покончили с принятием японского покроя кимоно. В остальном он оставался узким и варьировался лишь от половинной до полноразмерной модели. Постепенно блузка становилась все легче, тоньше и прозрачнее. Воротник, ранее достигший баснословной высоты, теперь полностью исчез, оставив шею обнаженной, а покрой и материал, казалось, были рассчитаны на то, чтобы открывать больше, чем следовало. Можно было увидеть туалеты, в которых верхнюю часть тела покрывала легкая шелковая рубашка, а под ней ничего не было, тогда как легкая юбка открывала ноги и часто была разрезана так, что достаточно было чистой случайности, чтобы последняя тонкая завеса упала.

Естественно, последовали протесты. Духовенство было первым. Принц-епископ Лайбахский резко осудил такую моду в своем пастырском послании от 1 января 1913 года. «Я вынужден, – писал он, – обратиться с искренним призывом к женщинам. Я прошу вас соблюдать в вопросах одежды те ограничения, которые налагает благопристойность и христианская скромность. Наш безбожный мир гонится за чувственными удовольствиями и особенно предается похоти. Новая мода в одежде потакает разврату. Это печальное свидетельство нравственного падения современного духа, и женщины, и девушки, стремящиеся следовать заповедям веры и морали, должны объединиться против постыдного и ужасающего. В деревне одежда более приличная, но в городах щеголяет мода, высмеивающая каноны благопристойности и скромности, и она одинаково приветствуется как высшими, так и низшими слоями общества». В Австрии его поддержал немецкий архиепископ Хартманн. Обращаясь к женщинам в Эссене в 1913 году, он выразил сожаление по поводу бесстыдной одежды. Жалобы католического духовенства были собраны в пастырской энциклике немецких епископов против современной моды.

В определенных кругах она была воспринята с одобрением. В июне 1914 года в Бреслау некоторые католические союзы работниц жаловались на то, что их принуждают производить одежду, противоречащую христианской морали и приличию, таким образом, они столкнулись с дилеммой совести, после чего католические портнихи города пообещали своим духовным наставникам не принимать в будущем никаких заказов, не отвечающим этим принципам, и что они будут убеждать своих клиентов выбирать более пристойные модели. Весной 1914 года в самом Париже состоялось собрание аристократических дам, протестовавших против некоторых экстравагантностей моды, в частности против неприличия полностью выставлять ногу напоказ.

Парижская мода,

1915–1916 годы

Рудольфо Валентино танцует танго,

Голливуд, конец 1910-х годов

Подобные протесты вызвали реакцию модельеров. Жанна Пакен вышла на арену, чтобы объяснить, что новейшее проявление моды – речь шла о шароварах – было чем-то совершенно особенным и исключительным. «Это отвечает требованиям времени. Это сущность определенного танца, осуждаемого одними и критикуемого другими как некрасивого, но очаровавшего большинство населения. Мы выразили вдохновение танго. Девушек, примерявших эти модели, заставляли танцевать, сидеть и двигаться в них, чтобы можно было внести необходимые коррективы и достичь не скажу абсолютного совершенства, ибо оно не существует, но относительного. Каждый может увидеть, что мода красива, очаровательна и молода, поскольку основана на уважении к линиям женской фигуры и желании сопровождать все ее движения в танце и ходьбе, а не мешать им». Убедила ли мадам Пакен? Трудно сказать. Позднее Европа была занята более серьезными вопросами, чем проблемы юбок.