Модернизация японского тела: от патернализации к национализации

Улучшение (на европейский лад) медицинского обслуживания в Японии эпохи Мэйдзи не вызывает вроде бы сомнений. За это время удалось значительно увеличить количество клиник и воспитать плеяду квалифицированных врачей. Однако, несмотря на значительное увеличение численности населения (за период Мэйдзи оно выросло до 50 миллионов человек), это было достигнуто за счет увеличения рождаемости, а не из-за увеличения продолжительности жизни. Несмотря на все нововведения, она практически не увеличилась.

С точки зрения модернизации население рассматривалось как важнейший ресурс. Какую же заботу проявляло о нем правительство? Следует сказать, что понятие “ценный ресурс” имело отношение прежде всего к детям, а также половозрелым, фертильным и трудоспособным (главным образом, в физическом отношении) особям обоего пола. В этом смысле по отношению к старшему поколению понятие “ценный ресурс” было применимо лишь в ограниченной степени. Япония была страной, безусловно, геронтократической, решения там принимали люди пожилые, но их политика по обеспечению здоровья нации была выборочной и имела своим главным объектом молодежь. Такая политика имела целью не столько продление жизни, сколько увеличение количества носителей жизни. Система пенсионного обеспечения по старости находилась в зачаточном состоянии, никаких специальных программ помощи старикам не существовало.

“Ювенифильная” политика государства представляла собой решительный пересмотр ценностей традиционной Японии, когда главным объектом заботы являются старики. Разумеется, стариков в Японии продолжали почитать, но забота о них возлагалась исключительно на семью. Государство же предпочитало думать о будущем. Причем не столько о будущем каждого отдельного японца, сколько о судьбе страны. В дебатах, предшествующих принятию того или иного закона о здравоохранении, неизменно подчеркивалось: болезнь ведет к тому, что больной будет производить слабое потомство, что плохо не для самого человека, а для государства в целом.

В мае 1927 года при кабинете министров был создан Департамент ресурсов, целью которого являлась выработка политики по лучшему контролю над “человеческими и материальными ресурсами”. Чего здесь было больше — очеловечивания материи или материализации человека? Одной из основных задач департамента признавалось увеличение населения и его “качества”, под которым понималось здоровье молодого поколения. В заявлении одного из высокопоставленных чиновников провозглашалась цель создания “тела, способного с успехом выполнять задачи по обороне страны и производительному труду”, в то время как больные и умственно неполноценные люди таких задач выполнить не в состоянии[5]

.

Как и всюду в мире, вместе с урбанизацией страны рождаемость в Японии стала постепенно падать. Пик рождаемости был достигнут в 1920 году, после этого она начала уменьшаться с каждым годом. Правительство с большой подозрительностью относилось к призывам к ограничению рождаемости и противозачаточным средствам, оно никогда не поощряло “планирования” семьи, аборты и инфантицид были запрещены, публичные лекции поборников контроля над рождаемостью отменялись, их печатные произведения подвергались цензуре.

Несмотря на распространение западной медицины, детская смертность оставалась на чрезвычайно высоком уровне и даже росла (в конце 1920-х годов она составляла приблизительно 150 смертей на 1000 новорожденных), побочный продукт модернизации — туберкулез — побежден не был и превратился в общенациональную проблему. В обществе получило определенное распространение мнение, что в отношении больных проказой, венерическими заболеваниями и умственно неполноценных допустима стерилизация. В пользу этой идеи свидетельствовали соответствующие евгенические законы, принятые в демократической Америке и нацистской Германии. Проблема стерилизации “больных элементов” активно обсуждалась и в парламенте, но поначалу не нашла поддержки в правительстве. В качестве весомого аргумента против принятия такого закона служило соображение о том, что стерилизация противоречит идее семьи, которая служила основой того же самого японского государства.