Могила в горах

Себастиан Бергман захотел войти и сесть.

Себастиан Бергман вошел и сел.

Ничуть не задумываясь, удобно это или нет, мешает ли он, хочет Хокан с ним общаться или нет. За десять лет, которые они не виделись, ничего не изменилось. Вселенная, похоже, по-прежнему вращается вокруг Себастиана.

Было время, когда они действительно довольно много разговаривали друг с другом. Они были примерно одного возраста, получили одинаковое образование и работали в одной организации. Назвать их друзьями было бы преувеличением, но у них сложились профессиональные отношения, строившиеся если не на дружбе, то, по крайней мере, на обоюдном уважении, – как полагал тогда Хокан.

В 1999 году Себастиан находился на вершине славы. Две книги об Эдварде Хинде привлекли к нему – и заслуженно, не мог не признать Хокан – много внимания. Себастиан сделался настоящим авторитетом в своей области. Человеком, которого приглашали в программы новостей и на ток-шоу, чтобы он прокомментировал самые жестокие преступления и углубил образы стоявших за ними людей. После того как Себастиан отошел от публичности, эту роль возложили на Лейфа ГВ Перссона. А ведь на этом месте мог бы оказаться Хокан Перссон Риддарстольпе, тогда он сидел бы там и уверенным голосом рассуждал об опасных преступниках.

Мог бы оказаться.

Должен был оказаться.

Если бы не Себастиан Бергман.

В 1998 году Себастиан переехал в Германию, в Кёльн, насколько помнилось Хокану, и освободил место преемнику.

Месяцем позже в штольне около города Сала обнаружили трех мертвых девочек. Муниципалитет собирался открыть для доступа общественности старые шахты, закрытые еще в пятидесятых годах, и спустившиеся вниз для проверки безопасности работники увидели там жуткую картину. В одной из штолен среди подушек, мягких игрушек и догоревших ароматических свечей сидели три девочки-подростка. Судебно-медицинская экспертиза сразу установила, что девочки умерли вследствие отравления ядом, принятым орально. На месте обнаружили термос в цветочек с остатками отравленного чая, кроме того, около каждой мертвой девочки лежало по кружке.

Себастиана не было, в СМИ образовалась пустота, и ее требовалось заполнить. Хокан Перссон Риддарстольпе, работавший тогда, как и сейчас, в Главном полицейском управлении, увидел свой шанс. Было бы глупо не проявить себя. Об этом деле невероятно много писали, и существовала потребность, чтобы кто-нибудь объяснил, что сподвигло трех девочек, правда, довольно одиноких и «неправильных», решить вместе покончить с жизнью в старой закрытой шахте.

Хокан был человеком, способным удовлетворить эту потребность.

Он вдруг оказался не только экспертом в области ритуальных коллективных самоубийств, но и, в качестве психолога, человеком, весьма сведущим в таких вопросах как бедственное положение молодых женщин и возрастающие требования общества. Вскоре он уже стал появляться в телестудиях и радиопрограммах, рассказывая о зацикленности на внешнем виде, неправильных нормах, об усилении психологического давления, вызванного требованиями добиваться хороших результатов, и о слабом самосознании. Он был там, где хотел находиться, где должен был находиться.

До тех пор, пока Себастиан Бергман не решил вернуться из Германии.

Потом Хокан пытался найти причину возвращения коллеги, но не нашел ничего другого, кроме того, что Себастиан захотел поставить его на место.

Что он с успехом и проделал.

Проведя всего пару дней в Сала, Себастиан выступил с заявлением, что те три девочки были убиты, и несколькими часами позже судмедэксперты признали его правоту, обнаружив при повторном обследовании признаки внешнего насилия, вынудившего девочек принять яд. Вызвали Госкомиссию по расследованию убийств, и, хотя Себастиан активного участия в расследовании не принимал, ему досталась – и незаслуженно, непременно подчеркивал Хокан, – большая часть славы, когда убийцу наконец схватили.

Но это было еще не самое ужасное. Люди и раньше совершали ошибки и возвращались, получали второй шанс. Самое ужасное заключалось в том, что Себастиан в одной из новостных программ полностью лишил его чести и достоинства. Он заявил, что тому, кто полагал, будто речь шла о коллективном самоубийстве, следовало снова сесть за парту и желательно изучать другие предметы, ибо совершенно очевидно, что криминальная психология этому человеку не подходит. Он повторил употребленные Хоканом слова и выражения, которые в устах Себастиана, в новом контексте, звучали нелепо и совершенно неподобающе.