Могилы, которые я раскапываю

Светлые, почти белые волосы ниспадали волнами до середины спины. Бикини было леопардовой расцветки. Она томно покрутилась перед нами, потом снова подмигнула мне.

– Как вас зовут, сокровище? – ласково поинтересовался я.

– Элиш… – Она чуть округлила очаровательные губки. – Элиш Хоуп.

– С такими формами, как у вас, моя лапочка, – почти прошептал я, – можно не волноваться за исход конкурса.

– Мистер Бойд! – возмутилась Элейн Керзон. – Прошу вас, не забывайте, что вы судья!

– И надо заметить, самый неподкупный, – отозвался я, пожирая девушку глазами. – Вы случайно не свободны сегодня вечером, мое сокровище?

– Совершенно свободна! – проворковало сокровище.

– Когда и где?

– Вы задерживаете проведение конкурса, мистер Бойд, – гнусаво проныл Дюваль. – Ради бога…

– В восемь, – быстро сказала блондинка. – В «Сирокко».

– Договорились!

Я быстро записал в своем блокноте ее имя. Элиш Хоуп еще раз одарила меня чарующей улыбкой и упорхнула. Ее место заняла высокая брюнетка в закрытом светлом купальнике с глубоким вырезом на спине, выгодно оттенявшем ровный загар. Если бы я не договорился уже с Элиш, то непременно закинул бы удочку насчет номера двадцать семь. Тем более что эта брюнетка, как и Элиш Хоуп, смотрела только на меня, полностью игнорируя моих коллег-профессионалов. Но, увы, для того, чтобы поспеть сразу на два свидания, мне следовало быть суперменом. Наконец мимо нас профланировали три последние девушки, и теперь дело было за судьями.

– Начнем с первого номера, – деловито сказала Элейн Керзон. – Блондинка с прической пуделя. Мое мнение – отрицательное.

– Согласен, – со скучающим видом протянул Дюваль.

– А вы, мистер Бойд?

– Мое мнение положительное.

Лицо Элейн застыло.

– Что ж, чуть позже мы вернемся к этому вопросу. Номер второй. Я – за!

– Согласен, – кивнул Дюваль.

– Не согласен, – решительно заявил я.

Они какое-то время молчали, уставившись друг на друга, потом вперили в меня негодующие взгляды. Элейн бросила свой карандаш на стол.

– Но это смешно! – фыркнула она. – Судя по всему, вы выступаете в роли судьи впервые, мистер Бойд.

– Зато у меня есть вкус, – надменно ответил я.

– Если дело пойдет так и дальше, мы рискуем проторчать здесь до ночи, – прогнусавил Дюваль. – А у меня еще полно дел. Нужно провести съемки для одной табачной компании. Меня ждут двенадцать моделей!

– В таком случае, может, не будем спорить и перейдем сразу к соглашению? – небрежно спросил я.

– Что вы подразумеваете под соглашением? – хмыкнул Дюваль.

– Номера двадцать шесть и двадцать семь проходят в следующий тур.

– Так не годится! – отрезала Элейн Керзон.

– Не спешите, дорогая! – вмешался Дюваль. – И что, если мы согласимся?

– Остальных можете выбрать на свое усмотрение. Мне это будет абсолютно безразлично.

Дюваль принялся задумчиво малевать что-то в своем блокноте.

– Пожалуй, мы выберемся из этой ситуации гораздо быстрее, чем я опасался!

– Шантаж! – прошипела Элейн. – Откровенный, наглый шантаж! – Несколько секунд она боролась с клокочущей в ней яростью, потом выдавила: – Я не желаю сидеть целый день и препираться, поэтому согласна.

Пока объявляли результаты и девицы, прошедшие в следующий тур, позировали перед фотографами, перевалило за полдень. Мы перекусили за счет фирмы, после чего по настоянию Майера совершили прогулку по парку.

Около половины шестого «Линкольн» вишневого цвета доставил меня к отелю. Я прямиком направился в бар и заказал джин с тоником. Глянув спустя какое-то время на часы, подскочил как ужаленный. Было почти восемь, а перед свиданием следовало принять душ и переодеться.

Поднявшись к себе в номер, я обнаружил там гостей. Ко мне заглянули два угрюмых типа в дорогих костюмах. Мрачные физиономии незнакомцев лучше всяких слов свидетельствовали о серьезности их намерений.

Тому, который сидел у окна, было лет сорок пять. Гладкое, почти без морщин лицо; черные волосы и небольшие ухоженные усики, делавшие его похожим на миллионера, удалившегося на покой. Этот человек с интересом разглядывал меня. На нем была спортивная куртка и брюки из добротной ткани. Синяя шелковая рубашка с серебристыми искорками застегнута на все пуговицы. Словом, внешность этого типа впечатляла не меньше, чем реклама старого доброго виски.

Его напарник торчал посреди комнаты с таким угрюмым видом, что я невольно насторожился. Опасный паренек. Тщательно уложенные волосы оставляли открытым левое ухо, на котором я, сколько ни вглядывался, не обнаружил мочки.

– Наверное, я ошибся номером и забрел в чужие апартаменты, – задумчиво протянул я. – Но что тогда здесь делает мой чемодан?

Элегантный громила выбрался из кресла.

– «Русалка» выписала вас сюда аж из Нью-Йорка, – скучающим тоном заметил он. – Болван Майер носится с вами, как с бриллиантовым колье. Наверное, в Нью-Йорке вы высоко котируетесь?

– И что вам от меня понадобилось? Автограф?

– Очень остроумно, Бойд, – вступил в беседу верзила без левой мочки. Его голосок был слишком писклявым для столь могучего тела. В другой ситуации я наверняка не удержался бы от смеха, но сейчас мне было не до веселья.