Могучая крепость. Новая история германского народа

Среди первых римлян, видевших племена, когда миграции восстановились, оказался Юлий Цезарь, недавний покоритель Галлии. Он говорил об их правлении, как о неформальном и непостоянном, их обществе — как общинном и эгалитарном, а их военную тактику назвал необдуманной, случайной и «подлой». В последнем случае имелась в виду способность германцев устраивать засады и проводить неожиданные акции на поле брани. Правили племенами вожди (которые на западно-германском диалекте именовались kuning, «вожди семьи»), римляне называли их по-разному: principes, duces и reges. Это высокое положение могли занимать только самые выдающиеся мужчины, что определялось происхождением, службой на благо рода, а также исключительной доблестью. Они выбирались собранием воинов — как благородного происхождения, так и простыми^{37}.

Умение расположить к себе

За двадцать лет — в последние годы до нашей эры и первые по Рождеству Христову — римляне уменьшили угрозу, которую представляли племена, жестоко карая их за вылазки. Они также находили способы разделять и ассимилировать варваров^{38}

. Последнее объяснялось простыми человеческими искушениями. На участках, протяженностью, возможно, до тридцати миль с каждой стороны римской границы, римляне и германцы регулярно общались друг с другом^{39}. Язык, культура и политика римлян прибывали к племенам на колесах торговых телег, германцы меняли скот и рабов (трофеи сражений с иноземными племенами) на римскую бронзу и стекло. До встречи с римлянами вожди племен правили в большей мере убеждением, чем принуждением и использованием силы для подавления беспорядков. Мир поддерживался равномерным распределением земли и богатств внутри племени. Новые богатства, полученные от торговли с римлянами, способствовали разделению первобытного общества на классы и противопоставлению недавно разбогатевших членов племени и бедных, а также непропорциональному распределению племенных земель. Авторитарное правительство Рима и стиль жизни сенаторов также произвели впечатление на будущих вождей племен. Многие из них получали образование в Риме.

Еще одной римской тактикой сдерживания стало содействие межплеменным конфликтам, к которым варвары и так уже были предрасположены. В глазах врагов огромное преимущество племен также являлось и их слабостью. Это преимущество — любовь к сражениям, которую Тацит, с некоторым преувеличением описал, как «нежелание накапливать медленно, проливая пот… то, что можно получить быстро, пролив немного крови»^{40}. Воинственный дух повернул племена друг против друга еще до того, как вмешались римляне. А те создавали межплеменные трещины, которые затем прощупывали враги. Со временем сложились независимые группировки внутри племен. Это стало следствием преданности вождям узких групп, не выбранных должным образом, а также постановка прибыли отдельной группы выше благополучия всего племени. Группировки — тесно спаянные, дружные банды, которые повышали свой статус, устраивая набеги на соседние племена. В набегах они забирали скот, рабов и другие трофеи, приносившие богатство. Их жертвы отплачивали тем же самым всему племени, добавляя внешнюю агрессию к внутренним разногласиям, которые вызывались этими группировками. Эти врожденные анархия и тирания также давали римлянам опору внутри племен, позволяя им обходить защитный порядок из вождей и собраний воинов^{41}

.

Наконец, римляне пытались справиться с племенами, увозя сыновей вождей в столицу, где они воспитывались, как римская элита, — и это шло на пользу Империи. Такие перемещения происходили как по приглашению, так и путем взятия заложников. Избранные элитарные варвары, таким образом, романизировались, многие в дальнейшем оставались жить в Риме до конца дней. Другие же возвращались на родные земли, становясь ассимилированными слугами Империи^{42}. Не следует говорить, что этим репатриантам из варварских племен «промывали мозги». Ведь, как правило, они добровольно служили Римской Империи, получая для себя новые земли и богатства и одновременно продолжая наслаждаться жизнью в многонациональном римском мире. Эти проримские вожди помогали сделать варварский мир менее угрожающим для римлян тем, что они выживали в борьбе с врагами своих племен^{43}. В результате такой тактики и мер большинство варваров, — как германцев, так и не-германцев, — которые жили вдоль или внутри римских границ, перед началом четвертого столетия выбрали службу вместо вызова.

Херуски