Мой большой греческий ремонт

С другой стороны, та же самая нация, что родила Спинозу, Эразма Роттердамского и того гениального торгаша, что урвал Манхеттен практически даром, в то же время произвела на свет мрачную, неприветливую семью, проживающую совсем недалеко от нас в доме, украшенном парой деревянных башмачков — кломпов, прибитых к стене гигантскими гвоздями.

Дом этот стоит на дороге, ведущей к церквушке, спрятавшейся в самом дальнем конце бухты. Хозяева целыми днями торчат на балконе и с подозрением рассматривают редких полуголых прохожих, бредущих к «церковному» пляжу.

По благоприобретенной деревенской привычке мы всякий раз вежливо здороваемся с хозяевами раскрашенных кломпов. Те же в ответ только хмурятся пуще прежнего.

За это, желчно перефразировав расхожее искусствоведческое понятие, мы прозвали их «милыми голландцами».

Кстати, на калитке у «милых голландцев» висит табличка: «Осторожно, злой кот!». Правда, я не шучу. Неужто второй Томми-Джерри? А что, если голландцы и впрямь вывели специальную породу котов-изуверов?

* * *

Ввиду отсутствия денег нам опять пришлось сделать паузу в дальнейшем обустройстве жилища и отложить оставшиеся работы на потом. В ознаменование окончания очередного этапа, а также в благодарность за многолетний вклад в дело нашего нескончаемого ремонта, мы пригласили на торжественный ужин Аргириса и Кудряшку с женами.

— А в котором часу? — уточнил Аргирис.

— Часов в семь?

— В семь? Но это слишком рано.

— Хорошо, выбери время сам.

— Давай-ка лучше в десять.

— Хм, идет.

В десять так в десять. Поздновато, конечно, но мы же в курсе, что греки ужинают довольно поздно. Впрочем, это, слава богу, не испанцы, которые запросто могут собраться вообще далеко за полночь.

Я приготовил барашка в печи и всякие салаты. Поскольку в Греции приходить на вечеринку вовремя считается дурным тоном — я на полном серьезе, — гости подтянулись лишь к половине одиннадцатого, что скорее привычно для новогоднего застолья.

Как и положено, визит начался с экскурсии по дому для никогда не бывавших у нас Афродиты — жены Аргириса и Катерины — жены Згуроса.

Аргирис с довольным видом, явно подкалывая друга, все время нахваливал свою работу, поочередно показывая то на светильники, то на розетки.

В какой-то момент сантехник не выдержал и громко предложил электрику:

— А ну-ка пойдем выйдем!

Не подумайте плохого, Кудряшка с Аргирисом лучшие друзья и никогда не ссорятся, тем более не дерутся. Просто так вышло, что все самое лучшее, что сделано в нашем доме руками Згуроса, находится либо в саду, где он прокладывал автополив, либо на гостевом этаже.

Шелестя вечерними платьями, женщины с гордостью осмотрели места мужниных трудовых подвигов и преисполненные важности вернулись к столу. Из городка донесся отдаленный звон колокола. На часах было ровно одиннадцать — время подавать остывшую баранину.

61. Воспоминания очевидца

Когда я в начале июля вернулся в Эпидавр, вся страна была взбудоражена назначенным на ближайшее воскресенье референдумом, который должен был определить, останется Греция частью объединенной Европы или нет. На улицах и в тавернах люди только об этом и говорили. Впрочем, обстановка была спокойной вплоть до пятницы. Затем началось.

Я поехал в супермаркет за продуктами и впервые на моей памяти обнаружил там длиннющую очередь. Заминка объяснялась тем, что клиенты никак не могли оплатить выбранный товар кредитными картами — система отказывалась их принимать. Совершив две-три неудачных попытки, нахмурившиеся покупатели лезли за наличными, а если денег в кошельке не хватало, просто бросали нагруженные продуктами тележки у касс.

Смутно догадываясь, что тотальный сбой в работе карт — чего раньше никогда не случалось — каким-то образом связан с намерением страны оставить Евросоюз, и испугавшись, что трудности с оплатой могут оказаться продолжительными, греки принялись закупать еду впрок, что им, надо признать, абсолютно несвойственно.

Поскольку моя греческая карта была отвергнута терминалом, я, позабыв про российскую кредитку, полез за наличными и, дав слабину, тоже купил больше провизии, чем нужно.

Вечерние новости европейских СМИ, почему-то опустив техническую причину, по которой возросло потребление, на разные голоса смаковали ситуацию, показывая пустые полки одного и того же магазина в Афинах. И хотя закрома нашего супермаркета по-прежнему ломились от продуктов и никакого повода для беспокойства не было, следующим утром я решил съездить в магазин еще раз. Для этого у меня имелась еще одна причина: московские друзья сказали мне, что, находясь в другом месте и в другом магазине, они беспрепятственно расплатились картами российских банков.