Мой большой греческий ремонт

Очередь в супермаркете была еще длиннее вчерашней. Насмотревшись страшилок в новостях, люди делали запасы. Греческие карты, как и днем раньше, не работали. Тогда я достал российскую карту, и, к моему изумлению, платеж тут же был успешно принят. Охваченный смутными подозрениями, я оглянулся на соседнюю кассу. Там в очереди оживленно болтали трое итальянцев. На моих глазах они без проблем оплатили покупки картами различных итальянских банков. Вот тебе раз!

Получалось, что платежные системы были кем-то избирательно заблокированы исключительно для совершения транзакций по счетам греческих банков, в то время как держатели зарубежных карт не испытывали никаких затруднений. С одной стороны, грекам выламывали руки, а с другой стороны, эти драконовские меры совершенно не затронули туристов-иностранцев. Хитро придумано, ничего не скажешь. Но кто может за этим стоять? Кто обладает в Европе достаточной властью, чтобы сговориться с Visa, Master card и еще бог знает кем?

Как бы там ни было, а возникшая паника, без сомнения, сделала свое дело, но совсем не так, как рассчитывали те, кто заблокировал работу платежных систем. Если за неделю до референдума опросы показывали примерный паритет: порядка сорока двух с половиной процентов «за» и сорок три «против», то после того как партнеры по Евросоюзу решили показать грекам, кто тут главный, «нет» Евросоюзу сказали уже шестьдесят один процент голосовавших. Оно и неудивительно. Уж если туркам не удалось сломить греков за целых четыре века, то сделать это за два дня вообще никому не под силу.

Помню, как я смотрел на происходящее вокруг и не верил глазам. А ведь я к этому моменту вот уже почти пятнадцать лет был постоянным зрителем Euronews и наивно верил тому, что говорилось в эфире про равноправие народов объединенной Европы, а тут на тебе, практически сентябрь тридцать девятого, только без пальбы.

«Но как немцы с французами будут теперь смотреть в глаза грекам?» — спрашивал я себя. А те, представьте, и бровью не повели по той простой причине, что им так никогда и не сообщили, что же на самом деле произошло в Греции.

Никогда не забуду ощущение шока, когда я, щелкая кнопками пульта, пытался поочередно найти правду на британском ВВС, немецком Deutsche Welle,

французском TV5 Monde, испанском Canal 24 Horas и итальянском RAI 24, но все было тщетно. Вы не поверите, но о том, что суверенное государство накануне референдума подверглось беспрецедентному финансовому шантажу, не сообщил ни один европейский телеканал! А ведь международные корреспонденты, аккредитованные в Афинах, безусловно, всё видели и прекрасно понимали, что происходит, но смолчали. Или им заткнули рот?

Несколькими месяцами позднее мне довелось лично спросить Янниса Варуфакиса, ушедшего в отставку с поста министра финансов Греции на следующее утро после референдума, о том, почему Греция не покинула Евросоюз сразу же после подведения результатов голосования.

Варуфакис — вы наверняка помните этого харизматичного политика с выбритым черепом и вечно поднятым воротом сорочки а-ля Джеймс Дин, — отвечая на мой вопрос, припомнил события, сопутствовавшие референдуму, и признался, что не мог поверить в то, как европартнеры обошлись с его страной. Он подтвердил факт выкручивания рук накануне голосования и даже назвал того, кто за этим стоял. Впрочем, я уже и сам догадался.

По правде говоря, я до сих пор недоумеваю, как мог так обмишулиться, ведь обычно я неплохо читаю людей. Хотя политик на то и политик, чтобы быть на голову хитрее обывателей вроде нас с вами. А может быть, во времена той Масленицы, что случилась четырьмя годами ранее, когда я так рьяно защищал честь Меркель от нападок карнавальной толпы, госпожа канцлер еще не успела стать тем, кем стала в дни греческого референдума?

62. Некрасивая история

Не оставляя поиски виновных и даже проштудировав пару книг о пчелах, я так и не сподобился поймать хулиганов с поличным. Да, представьте, всякий раз, когда я стою на балконе и на мои одежды сверху падает коричнево-зеленая гадость, я тут же поднимаю взгляд в небо, а там никого!

Продолжая расследование, я взялся за «Историю животных» Аристотеля и вычитал следующее: «Пчела очень чистоплотное животное, поэтому она часто выделяет экскременты на лету по причине их дурного запаха».

Так вот в чем дело! Пчелы не желают смущать товарищей неприятными ароматами. Это благородно. Но почему они облегчаются исключительно на мою недвижимость? На нашем хуторе полно других домов. Почему страдаю только я? Кроме того, если верить Аристотелю, речь идет не о поносе, а скорее о стеснительности.

Хм, что за чертовщина! Я же в конце концов автор детективов, а значит, в душе немного сыщик. Так почему же у меня не получается раскрыть это осточертевшее «Дело о жидком стуле»? Всего-то и надо, что хорошенько подумать.