Мой босс – овен

Я замерла на лестнице между первым и вторым этажом, когда услышала из гостиной чужой мужской голос. Не сразу до меня, уставшей, дошло, что это отец Соболева – Александр Степанович. Только обычно он говорил бодро и весело, элакий добряк с постоянно хорошим настроением. А вот сейчас он казался злым и встревоженным.

– Ты не понимаешь всей серьезности ситуации. Почему всех сбрасываешь? Компания для тебя шутка какая-то? Ладно на себя тебе наплевать! Но на тысячи рабочих…

– Мне ни на кого не наплевать, отец, – холодно поправил Соболев.

– Что тут у тебя происходит? Почему меня выдергивают с совещания ради промывания мозгов взрослому сыну?! – продолжал сетовать старик, а я уже вовсю распереживалась. «Может кому-то плохо?», – предположила, положа руку на сердце. Но услышанное дальше повергло буквально в шок. – Осознай масштабы катастрофы: все засекреченные контракты слили в сеть! Все, сынок. У конкурентов сегодня день рождения! Это катастрофа. Клиенты отзывают договора, требуют неустойки, переходят к конкурентам. А сейчас только пол двенадцатого дня! – громкий удар кулаком по столу, и я осенним листком упала на ступеньку с безумно колотящимся сердцем. – Все, дорогой. Компанию твою надо сегодня сворачивать. Долги, конечно, гигантские… Пока не представляю, как мы все покроем… Возможно, твой и наш с мамой дом придется продать. Да, чего уж там! И часть моего бизнеса. В кредит, конечно, влезем…

– Кто? – рычал, не говорил Соболев. – Кто? Служба безопасности уже вычислила?

– Да, – Александр Степанович вдруг растерялся и замолчал.

– НУ! – новый удар, на этот раз что-то колкое, типа вазы, полетело в стену и раскололось на мелкие осколки. Меня пугал голос Соболева. Я видела его всяким, но не таким кровожадным, беспощадным. «Тому, кто это сделал, не жить!», – поняла я.

– Ты присядь, – тянул старик, словно оттягивая неизбежное. – Выпей кофейку… А лучше чего-то покрепче. Водки! Водки сразу бахни.

– ИМЯ, – от голоса Николая Александровича во мне проснулся животный ужас, захотелось спрятать голову в песок, как трусливому страусу. – Я просто хочу знать имя, отец! Либо говори, либо уходи, и я узнаю сам.

– Ох… – тяжело вздохнув, старик достал платок и протер им взмокший лоб. – Как хочешь. Сразу скажу: информация странная. Но проверенная… В общем, неоднозначно все. Ты с плеча не руби. Вазу разбитую, как говорится, не склеишь.

– ПАПА! – потребовал Соболев.

У меня во рту пересохло, сердце ускорило свой ритм до опасного состояния. Сжавшись, я ждала информацию так же жадно, как и начальник. И она меня шокировала, чего уж там.

– Вика твоя. С ее телефона все было сделано.

Глава 14

Последний раз я ощущала такой утробный страх в пятом классе, когда получила по алгебре двойку за невыполнение домашнего задания. Замазала ее не пойми зачем корректором по ярко-розовым страница дневника, сверху написала кучу домашнего задания… Гений, ага! Стоит ли говорить, что мои родители не идиоты и разоблачили все мгновенно? Они не били меня, не устраивали скандал, а напряженно молчали и косо смотрели.

«Ты упала в моих глазах!», – глядя на меня, как на падаль, изрек тогда отец. Мое сердце перестало биться от стыда.

«За что такое отношение к нам, доченька?», – почему-то рыдала навзрыд мама, как будто я кого-то прирезала ножичком в подворотне, не иначе.

И вот сейчас случилось дежавю. Я сидела на диване ровно, как штык. С опущенным лицом, поджатыми пальцами ног и обнимая себя руками. Напротив в гробовой тишине сидел Соболев. Он не проронил ни слова, а лучше бы кричал и ругался.

– Я ничего никому не отправляла, – первой подала голос я, почему-то виновато.

Александр Степанович, делающий всем кофе за барной стойкой, вдруг замер и тоже обратился к сыну:

– Согласен, что не стоит наезжать на Вику раньше времени.

Начальник лишь зыкнул на отца, и тот затих. При всем при этом, Александр Степанович тоже был акулой бизнеса с мощной энергетикой и ощутимым влиянием на людей… Но то, какой фурией был мой начальник сегодня – всех переплюнуло.

– Рассказывай, – без единой эмоции произнес мужчина так, что я вздрогнула. Словно компьютер со мной говорил, не человек. Я посмотрела в его серые глаза, ища там поддержку, но Соболев был слишком глубоко в себе. – Все по порядку.

Я выложила все путанно, немного сбивчиво. Даже про Ольгу рассказала, которая меня в туалете с ножницами ждала.

– О! – догадалась я, немного воодушевившись. – Так может это все наша бухгалтерша сделала? Небось мне что-то в чай подмешала, усыпила, а сама в кабинете делов наделала…

И снова в комнате нависла тишина. Было чувство, словно меня принимают за полную идиотку.

– Вика, ты может перенервничала? – отец Соболева говорил со мной, как с душевно больной. Присел рядом и протянул кружку кофе с сочувственным взглядом. – Какая бухгалтерша с ножницами? Какие трусы? Какое соблазнение? Я понимаю, у всех стресс, но говори правду. Что бы там не было. Оступиться может каждый.