Мой человек

Я глянула вниз и ахнула. Молния разошлась. Сапоги не старые… И как я теперь пойду на свидание? Я остановилась. Надо вернуться и хотя бы зашить сапог. Я быстро поднялась наверх, нашла большую иглу, зашила молнию так, что было почти не видно. Алёша терпеливо ждал, даже не звонил.

Когда я спустилась вниз, ровно на том же месте, на выходе, у стола охраны, раздался звонок, и на телефоне появилось лицо Мариши. Она почему-то нажала кнопку видеозвонка, я подумала, что случайно.

– Мам…

То ли она неправильно держала телефон, то ли у нее что-то случилось с лицом… Или не с лицом, но она так кривилась… или улыбалась… или… не пойму что…

– Мариша, что такое?

Я остановилась у наших двойных дверей, пытаясь увидеть Алёшу, который стоял где-то снаружи. Или уже не стоял. Я ведь очень долго выхожу.

– Мам… Тут не пойму что… Рядом с Розочкой… с кошкой, которую мы утром принесли… что-то такое… Она, кажется, мышь поймала… Или что-то такое…

– Покажи мне… какая мышь? Откуда у нас мыши?

Мариша, не отключаясь, перевела на кошку камеру телефона.

– Видишь… Ужас какой-то… голая мышь… И кровь еще… И еще что-то…

– Так это же… – ахнула я, – это же котенок… А вот второй… Комочек мокрый черный видишь? А кровь – это последыш…

На моих глазах кошка деловито съела кровавый последыш и стала вылизывать себя и двоих… нет, троих котят.

– Мам… Ой… А я думала… А что мне с ними делать? Мыть их?

– Ага, и взвешивать.

– На чем?

– Мариша, не сходи с ума. Это же кошка. Вытри пол, постели ей старое полотенце, дай воды или молока. Но она, скорее всего, сейчас есть ничего не будет.

– Мам, а ты не можешь прийти? А то она как-то жалобно мяучет… Слышишь? И дрожит…

– Хорошо.

Я уже увидела Алёшу. Он стоял чуть поодаль у входа, в профиль ко мне. И было видно, что это человек совсем из другой жизни. Случайно сюда пришел и сейчас уйдет.

– Привет, – сказала я, потому что мне пришлось к нему выйти. Был бы другой выход из нашего Дома творчества, я бы вышла в него, чтобы больше никогда не видеть Алёшу.

– Привет… – Он улыбнулся мне так, что я не смогла не улыбнуться в ответ.

– Я не могу никуда пойти, – сразу перерезала я себе все пути к отступлению.

– Я знаю, – кивнул Алёша.

– Откуда ты знаешь?

Он пожал плечами.

– Иначе ты была бы не ты.

– Нет, правда, не обижайся… Я… в общем, у меня дочь…

– Что-то случилось? – Он так это спросил, так доброжелательно, так искренне…

– Алёша… – Я осторожно дотронулась до рукава его пальто. Рукав был мягкий и очень приятный на ощупь. – Дочка утром принесла с бульвара кошку. А сейчас она родила неожиданно котят. И Мариша не знает, что делать. У нас никогда ни кошки, ни котят не было. Мне надо ей помочь. Потому что я и так плохая мать. – Последнее я добавила уже зря, зачем Алёше это знать?

Алёша, улыбаясь, как будто я говорю что-то прекрасное и приятное лично для него, поправил меховой воротник моего зимнего пальто.

– Ты очень красивая. И хорошая. Ты такая же, как была.

Мне стало неловко. Мимо нас проходили родители, бабушки, няни, выводя детей из Дома творчества, кто-то говорил мне: «До свидания!», а навстречу спешили взрослые на вечерние занятия. И тоже, разумеется, были знакомые – одна деревня. Кто-то здоровался, кто-то оглядывался с любопытством…

Я чуть отступила в сторону, Алёша не так понял мое движение.

– Подожди, пожалуйста. Почему ты вчера ушла? Что-то тебя обидело?

Хорошо, что он ничего не спрашивает о Михаиле, хотя тот усиленно делал вид, что мы – пара.

– Нет, просто… Мне надо было домой.

– Хорошо. Я тебя отвезу сейчас к дочке и к кошке. Дочку как зовут?

– Марина Ильинична. Мариша.

Алёша улыбнулся.

– А у кошки имя уже есть?

– Мариша назвала ее Розочкой.

– Розочкой? Подожди… Так, кажется, свинку зовут в мультфильме? – засмеялся Алёша.

– Ты смотришь «Машу и Медведя»? – поразилась я. – С сыном?

– Нет, – засмеялся Алёша, – Лёня уже взрослый человек для мультиков. Сам смотрю, отдыхаю на нем. Узнаю себя.

– В ком? – осторожно спросила я.

– В мишке, разумеется. Ты же знаешь, как он всю жизнь страдает о медведице, а она любит яркого и пустого качка-теннисиста.

Я не стала спрашивать, узнает ли Алёша себя также в мишке-дедушке – или кто он Маше (для меня это всегда загадка). И не стала спрашивать, о ком Алёша страдает всю жизнь, потому что меньше всего он похож на страдальца. Он похож на абсолютно довольного жизнью человека, у которого давно есть все, о чем человек только может мечтать. Творческая работа, приносящая удовлетворение, определенную славу, деньги. Прекрасный дом. Умная, тонкая жена. Ребенок, здоровый, нормальный на вид.

С некоторым сомнением я села в машину Алёши. Дом мой рядом, на соседней улице, пешком десять – двенадцать минут. В машине сильно пахло искусственным ароматизатором и пластиком.

– Новая машина, не привык еще к размерам, но она сама пищит, если рядом слишком близко какой-то объект. Все время пытается со мной общаться и немного раздражает своим излишним умом. Так…

Алёша ловко вывернул с узкого места, где он припарковал машину. Я поняла, что водит он давно.