Мой человек

– Хорошо. – Я перестала смеяться, тем более что мой смех был просто нервным. – Кто ж тебе даст такой ответ? Любовь – это тайна.

– Мам, как ты ловко выворачиваешься…

– Ну, что ты, дочка!.. – Я обняла Маришу, но она отстранилась.

– Нет, я хочу понять. Что-то от того человека осталось, которого ты полюбила?

– Честно? Не знаю. Я не вижу. Но ведь я видела его другими глазами. Влюбленными. Он был… легкий, веселый… и любил меня. Очень любил. Все.

– Ясно.

Я видела, что она еще что-то хочет спросить, но стесняется или не знает, как сформулировать, и я не стала ей помогать, а побыстрее ушла из кухни, чтобы не продолжать эту сомнительную тему. За что я полюбила Илью? Я была другой – раз я выбрала между Алёшей и Ильей не в пользу умного, тонкого, одаренного, скромного человека… Раз мне больше понравился веселый и легкий. И мне было с ним весело и легко – больше десяти лет. Только я этого не помню. Внутри меня ничего этого больше нет.

Погода в Минске была хуже, чем в Москве. Мы прилетели днем, Алёша сам неожиданно предложил лететь, а не ехать ночь в поезде, концерт у него был на следующий день, и мы собирались гулять и разговаривать. Так я это представляла, когда уговаривала себя поехать. Я очень хотела уговорить саму себя и – уговорила. Но гулять по улицам было совершенно невозможно. Мы вышли из гостиницы, прошли до поворота. В лицо дул ледяной пронизывающий ветер, лепил мокрый снег, быстро стемнело. Мы переглянулись и вернулись обратно.

Поужинав в ресторане гостиницы, мы чуть послушали музыканта, который задумчиво перебирал клавиши рояля в углу зала. Алёша положил руку мне на ладонь.

– Пойдем, наверное. Через пару часов, в девять тридцать я поеду в костел, попробую звук. Поедешь со мной?

– Конечно, – кивнула я, по-прежнему чувствуя себя одновременно счастливой и обманщицей. Самой счастливой обманщицей.

Я обманула Маришу – она думает, что я поехала в Минск на три дня на фестиваль «Мастерская осени». Благо, такой фестиваль оказался здесь на самом деле. Я искала – и нашла место и событие, на которое я могла бы теоретически поехать.

Я обманула всех на работе – принесла справку из поликлиники. Для этого я обманула врача-невролога, пожаловавшись на сильную боль в спине и шее. Я так зримо себе представила эту боль, которая не давала мне повернуть голову и даже мешала глотать, что некоторое время после поликлиники, идя по улице, я чувствовала подозрительные ноющие, тянущие, тикающие сигналы в затылке и позвоночнике. Наверное, спинной мозг подавал мне сигналы, мол, хватит так беззастенчиво врать… Или же я его уговорила поболеть немного.

Но, написав Алёше одну фразу: «Решила с работой» и получив от него в ответ большое красное пульсирующее сердце, я тут же успокоилась и забыла о своем придуманном остеохондрозе.

И главное, я обманула саму себя – это было сложнее всего, но у меня все получилось. Всю ночь перед самолетом я просыпалась, несколько раз ходила на кухню, пила воду, стараясь не греметь и не топать, чтобы не всполошилась Мариша, вспоминала бабушку, не знаю почему. Я бы не стала сейчас с ней советоваться. Но ее лицо, строгое и доброе, стояло у меня перед глазами. «Пожалуйста, уйди…» – попросила я, проснувшись в пятый раз. И бабушка на самом деле перестала мне чудиться. Да, врать нехорошо. Вот я и вырастила дочь, которая не умеет врать. Я – молодец.

– Ты по-прежнему считаешь, что я твой человек? – спросила я у Алёши.

Он обнял меня и погладил по волосам.

– Да. Как же иначе? Мой человек – на всю жизнь мой человек.

– На чью – всю?

– На нашу.

– А… Вика?

Мне кажется, мне было сложнее это спросить, чем ему ответить.

– Вика очень хороший человек. И прекрасная женщина.

– Ты любишь ее?

Алёша чуть помедлил.

– Да.

Я попыталась отодвинуться от него, но он придвинул меня к себе и поцеловал в висок.

– Ты мой человек. Это другое.

– Ты это все себе придумал, Алёша.

– Мы в принципе придумываем себе жизнь и живем ее. Я придумал себе консерваторию, поступил и окончил. Я придумал себе другой инструмент. Ведь я учился сначала на духовом. Потом съездил в Ригу, услышал орган. Концерт был необыкновенно скучный, протокольный. Пел какой-то хор из Германии, и играли бесконечные фуги, есть такие фуги, знаешь, как упражнения – пальцы разминать. Но орган звучал так, что я слышал его в голове еще несколько дней. Стал искать записи. Ну и… всё. Подготовился сам и перевелся на первый курс с третьего. Очень плохо жил, почти голодал. Но окончил с отличием, стал лауреатом нескольких конкурсов, поступил в аспирантуру. Как раз встретил тебя, совершенно голодный и нищий. И не произвел на тебя впечатления.

– Произвел…