Мой дорогой друг

Вскоре в доме стало теплее. В печи гулко шумело пламя, снег на полу давно растаял и растекся мелкими грязными лужами. Ранее заснеженные штанины моих брюк отяжелели и покрылись мокрыми разводами. Я так и сидел на тахте в застегнутой пуховой куртке, в шарфе и шапке, боясь пошевелиться, и смотрел на лужу талой воды, расползающуюся по грязному полу у меня под ногами. Было очень жарко, я весь взмок и покраснел, по лбу стекал пот. Очки сползли, но я не решался их поправить. Теоретически я, конечно, знал – то, что я не двигаюсь, в сложившейся ситуации ничем мне не поможет, а скорее даже навредит, если я перегреюсь, но на подсознательном уровне «не делать лишних движений» было для меня тем же, что «быть незаметным». В школе, в университете, в каком-либо другом людном месте это чаще всего работало. Теперь я понимаю, что тогда вел себя как маленький ребенок, для которого закрыть лицо руками было равносильно тому, что он спрятался или стал невидимым. В школе, в университете, в каком-либо другом людном месте, такой фокус срабатывал не потому, что я становился незаметным, а потому что окружающие не хотели меня замечать, им было незачем. Хм, прям как взрослые делают вид, что не видят ребенка, «спрятавшегося» за собственными ладошками. Я мог бы до головокружения и крови из носу пыхтеть и париться в теплой одежде, не двигаясь и считая, что надежно скрылся от своих проблем, но в любом случае все мои старания пошли бы псу под хвост, потому что в доме нас было только двое, а тот, кто меня притащил туда, явно не был из тех людей, кто предпочел бы подыграть и «не заметить» меня. Ну, тому мне можно простить эту глупость. У меня тогда было слишком мало жизненного опыта, я ведь рос как тепличное растение… и вдруг кто-то поздним вечером похищает это чудо ботаники из его уютного теплого мира и тащит черт знает куда, черт знает зачем в огромный неизведанный мир, о котором оно даже не подозревало.

В поле зрения рядом с моими вымокшими ботинками вдруг вошел хлюпнувший по грязной луже чужой сапог, за ним тут же появился второй и меня с головой накрыла тень. Несмотря на баню, которую я сам себе устроил, не решаясь хотя бы расстегнуться, внутри всё похолодело, а по коже пробежала волна крупной дрожи. Одно движение длинных узловатых пальцев, и я уже сидел без шапки.

– Ты уже весь вспотел. Чего сидел-то? Дома ведь тепло уже, – с меня уже стягивали шарф. Я застыл от ужаса. Казалось, еще чуть-чуть, и я от перенапряжения перестану дышать. Когда страшилище с меня за рукав начало стаскивать куртку, я собрал всё волю в кулак и выдавил-таки из себя жалкий дрожащий писк:

– Если Вам нужны деньги…думаю, мы с мамой что-нибудь придумаем, но у нас небогатая семья. Не думаю, что мы сможем дать много…

– Зачем? Мне не нужны деньги, – с улыбкой сказал похититель, сворачивая мою куртку, – Поднимайся.

– За… Зачем? – в голову дало волной жара, я нервно поежился и впервые за долгое время поднял глаза.

– Вставай, говорю, – человек нахмурился и отложил мои вещи в сторону.

– Куртку оставь здесь, – строго заявил он, когда я встал на ноги и потянулся за вещами. Он завел меня в какую-то комнату с заколоченным изнутри окном и прикрыл за нами дверь. В комнате обстановка была как в обычной детской: односпальная кровать, письменный стол, небольшая тумбочка, несколько полок, встроенный шкаф с настежь распахнутыми дверцами, на стенах обои с рисунками, – но в то же время там было очень пусто не только для детской, но и для жилой комнаты в принципе. Она была пугающе безжизненной, жуткой.

– Садись, – похититель указал на кровать, и, когда я сел, принялся шарить в карманах своей черной куртки, – Руки вытягивай.

– Ч…что?

– Что-что. Руки, говорю, вперед вытягивай, – он вытащил из кармана связку толстых шнурков. У меня ком подкатил к горлу, а на глаза навернулись слезы, я боязливо протянул дрожащие руки, после чего он начал старательно заматывать запястья веревочками.

– Зачем я Вам нужен? Что вы собираетесь делать? – из-за слез, застилавших мне глаза, я мог видеть только размытые колеблющиеся пятна.

– Ровнее держи, – он потянул мои пальцы вверх, приподнимая опустившиеся руки, – Не туго мотаю? Не хочу, чтоб у тебя руки перетянуло. Тогда кровообращение нарушится, и они могут отмирать начать.

Я шумно втянул носом воздух, инстинктивно дернув руки на себя. Слезы уже лились по щекам, а в носу щипало, мурашки то и дело пробегали по спине, превращаясь в некое подобие судорог – меня трясло.

– Ладно, я всё равно уже закончил. Ну так что, не туго? – я чувствовал пристальный взгляд. Помотав головой, я захлюпал носом и принялся вытирать щеки рукавом свитера.

– У тебя тут душ есть вон там за дверью, если что… – жуткий тип умолк. Какое-то время он просто неподвижно смотрел на меня, потом снял с меня очки. Я слышал, как они брякнули о столешницу.

– Вы мне не ответили, – запинаясь и всхлипывая промямлил я.

– Ты о чем? – моего лица коснулась какая-то тряпка, отчего меня передернуло как от удара током. Похоже он чем-то вытирал мне слезы.