Мой друг Тарантино

Антон не возвращался довольно долго, и я уже начала беспокоиться, несколько раз расстегивала «молнию» на сумке и даже подумала: «А не заглянуть ли мне за кулисы», когда Антон наконец появился, занял место напротив и с улыбкой сообщил:

— Мадемуазель Натали, но сегодня ее здесь нет.

— И на то, чтобы это выяснить, ты потратил двадцать пять минут?

— Радость моя, мне нужно было тонко подвести человека к данной теме, не задавать вопросов в лоб, а вынудить собеседника самолично сообщить мне эти сведения.

— Здорово. Тогда еще исчезни на полчасика и узнай, где мы можем найти эту девицу.

— Думаю, у тебя это лучше получится, — серьезно сказал он. — Выдай себя за бедную родственницу из деревни, которая запамятовала адрес.

— Или не смогла прочитать его на конверте, потому что грамоте не обучена, — поддакнула я. — Хорошо, пойду пытать счастье. Кстати, рекомендую салат с крабами, очень вкусно.

Я поднялась из-за стола, но направилась не к эстраде, а к выходу из зала, огляделась, прошла коридором мимо туалетов, свернула еще в один коридор, поднялась на второй этаж и оказалась перед рядом дверей, выкрашенных белой краской, ближайшая из них была почти сплошь покрыта надписями: «Натали, — прочитала я верхнюю, — я таю от любви. Хорош ломаться, получишь двести баксов», и подпись: «Пушкин». Я почесала нос, надеясь, что так скорее начну соображать и сочинять не хуже дверного Пушкина, собралась с духом, постучала и сразу вошла с сияющей улыбкой на устах. Девушка в забавной шляпе с ушками, сидевшая перед зеркалом, резко повернулась, я продолжала излучать лучезарное сияние и, захлебываясь от счастья, сказала:

— Здравствуйте. А где можно найти Наташу?

— Наташу? — растерянно переспросила девушка, косясь за мою спину, я обернулась, но никого там не обнаружила и на радостях разулыбалась еще шире.

— Она сегодня должна работать, мы договаривались, — затараторила я. — Знаете, я тоже немного пою, конечно, не так, как вы… знакомых в городе немного, а Наташа обещала с работой помочь. Мне бы в подтанцовку…

Девушка еще раз покосилась за мою спину и зловеще прошептала:

— Да войди ты в комнату и дверь закрой. Я впорхнула, прикрыла дверь и с восторгом уставилась на девушку.

— Ты Наташкина подруга, что ли? — по-прежнему шепотом спросила она.

— Да, — тоже зашептала я. — То есть не совсем подруга, скорее знакомая…

— И ничего не знаешь?

— Нет, — испуганно пролепетала я и даже попятилась.

— Пропала Наташка.

— Куда?

— Куда-куда, никуда. Пропала, и все. Была и нету. И ты лучше помалкивай, что с ней знакома, ни к чему внимание к себе привлекать.

— Да я ведь только насчет работы. А как пропала-то? То есть разве может человек пропасть?

— Еще как может, — заявила девушка. — Ты что, первый день на свете живешь?

— Нет, конечно. Объявления читала: ушел и не вернулся. Но ведь Наташа…

— Да говори ты тише, — цыкнула девушка, шмыгнула к двери, проверила, не стоит ли кто за ней, и закрыла поплотнее. — Ушла и не вернулась — это как раз про Натаху. Только никуда она не выходила. Вот в этой самой комнате сидела. Ее номер, а Наташки нет. Пошли за ней, здесь пусто, халат висит и барахло на месте, а Наташка испарилась.

— Так не бывает, — нахмурилась я, девушка вроде бы обиделась.

— Вот заладила… Нет Наташки… А ты иди отсюда.

— Милицию вызывали? — не обращая внимания на последние слова, спросила я.

— А как же. Приехали, по кабаку прошлись и отчалили, сказали, найдется ваша девица, а может, и нет, это смотря с кем сбежала.

— А с кем она сбежала? — растерянно переспросила я. На лице девушки отобразилась душевная мука.

— Ты что, совсем тупая, да?

— Почему? — я вроде бы обиделась. — Просто ты так рассказываешь, ничего не понять. То пропала, то сбежала…

— Это менты решили, что сбежала, а как она могла сбежать, скажи на милость, если все ее вещи в комнате? Нагишом?

— Может быть, она какие-то вещи с собой принесла, например, в сумке, переоделась и незамеченной вышла из ресторана.

— Не чуди. Как отсюда выйдешь незамеченной? К тому же у нас ремонт был, внизу коридор белили двое рабочих, и никто ничего не видел. Так бывает? А сумка ее в комнате валялась, вместе с паспортом и деньгами. Двести баксов, между прочим. Такими бабками не расшвыриваются. — Девушка замолчала, очень довольная собой, наблюдая, какое впечатление произвел ее рассказ, я переминалась с ноги на ногу и хмурилась.

— Но тогда вовсе ничего не понятно, — упрямо заявила я. — Если она не могла сбежать, то куда делась?

— Туда, — выразительно закатила к потолку глаза девица. — Это все из-за Сереги, из-за дружка ее. Сто раз ей говорила, держись от него подальше, и вот пожалуйста. Серега сгинул, и Натаха с ним.

— Что значит сгинул? — насторожилась я.

— А то и значит: все его ищут, и никто найти не может.

— Выходит, в милиции правы, и она с этим Серегой сбежала?

— В милиции одни придурки, им бы только ничего не делать. Болтались здесь полдня, и что? Вот рабочие говорят, что никуда не отлучались, а я их во дворе видела, в соседнем. А что им там делать?

— В каком дворе? — История становилась все запутаннее.