Мои друзья и знакомые

зависть не к внешнему облику, а к интеллекту. Ну, я, честно сказать, никак не красавец, но уж внешности ничьей никогда не завидовал.

Памяти, полету мысли, знаниям, обаянию - это да, бывало, но и то не

часто. Вот только Хенрик, как вспомню его облик: седой красавец под

два метра, что-то вроде бога северной весны Бальдура на пенсии, 68

Мои друзья и знакомые

спортивный, стройный и никак не поддающийся старости - так завидно.

Дала же человеку Мать-Природа!

69

Сергей Эйгенсон (Марко Поло)ВЛАДИМИР ЯКОВЛЕВИЧ ФРИДЛАНД

Дело было, сколько помню, осенью 1979 года в Краснодаре, в нашем

головном институте ВНИПИГазпереработка, куда я приехал в

командировку из Нижневартовска. Кажется, там была какая-то

министерская конференция по использованию нефтяного газа. Я в ту

пору несколько неожиданно для себя оказался завлабом Западно-

Сибирского комплексного отдела этого самого института. Я, собственно, по приезде в Нижневартовск в марте 1976-го оказался перед выбором –

чем тут заниматься. Наш тогдашний руководитель отдела Сергей

Анатольевич Альтшулер, которого я знал еще по московскому ВНИИ

НП, предложил мне на выбор: заниматься технологией газопереработки, транспортом газа вместе с конденсатом и водой по трубам от

месторождения до завода или ресурсами газа, в частности, определением

газового фактора – отношения количества добываемого вместе с нефтью

газа к количеству этой нефти.

Я выбрал последнее. В технологии переработки газа я ничего

интересного не предполагал. Подумаешь, Технология(!) Сжал да охладил, всех и делов. Транспорт газа, как я уже знал, был предметом личного

интереса моего нового босса. То есть, надо будет выполнять его хотелки

и работать под непосредственным руководством. Я этого не любил, так

что этот вариант мне тоже не очень подходил. А про измерения газового

фактора оказалось, что их надо делать прямо на месторождении на

факельных линиях с помощью той же трубки Пито-Прандтля, которая

торчит пред каждым самолетом и которой измеряют скорость этого

летательного средства. Это было забавно, отчасти оправдывало то, для

чего я приехал из Москвы. Мне подходило.

Я начал этим заниматься. Довольно быстро выяснилось, что на факелах

Самотлора и некоторых других месторождений горит гораздо больше

газа, чем отчитываются местные начальники перед нефтяным

министерством и само министерство пред ЦК. Во избежание скандала

краснодарский директор запретил мне заниматься этим делом и вообще

работать с нефтяниками. Тем временем Альтшулер из нашей конторы

ушел. Ушли по разным причинам и два завлаба, имевшихся в отделе на

день моего приезда. И сделали из двух лабораторий одну, а я остался ее

завлабом. Но, как сказано выше, без действительно интересной для меня

работы. В основном я действовал как местный представитель института, помогал краснодарским научным деятелям при их приездах к нам в

Нижневартовск на испытания и внедрение ихних разработок.

Вот такая была у меня ситуация к тому моменту. И вот, во время

перерыва в конференции меня знакомят с новым человеком. Называется

его имя – Владимир Яковлевич Фридланд и объясняется, что он перешел

во ВНИПИГазпреработку, чтобы заниматься тем самым совместным

транспортом по трубам неподготовленного нефтяного газа вместе с

примесями нефти, газового конденсата и воды. А вообще он кандидат

70

Мои друзья и знакомые

наук по аэродинамическим делам, перешел только что из здешнего же

института НИИПАНХ – по применению авиации в народном хозяйстве.

Будет приезжать к нам в Сибирь для обследования реальных труб, ради

разработки расчетной модели такого транспорта. Еще его рекомендовали

как спеца по современным методам инженерии, исследованию операций, применению теории игр и прочего подобного. Мне это было интересно, а

из подобных вещей я немного знал только советскую Теорию Решения

Изобретательских Задач – ТРИЗ Генриха Альтшулера. А впрочем, для

меня кто бы не приезжал из головной конторы – все ученые, всех нужно

водить по местным начальникам для знакомства, а после их отъезда

следить как идет строительство опытных установок и внедрение ихних

научных новинок.

А так новый знакомый мне, скорей,

понравился. Лет под пятьдесят,

достаточно подтянутого, даже и

спортивного вида, лицо и речь скептика

и лабораторного Мефистофеля.

Разговаривает с большим количеством

крючков и иносказаний. Чё его к нам в

контору-то занесло? После окончания

рабочего дня оказались мы вместе в

гостиничном

номере

моего

куйбышевского знакомого Марка

Давидовича – выпить по рюмочке.

Там он мне понравился еще больше.

Свой мужик! Но мне нужно было

возвращаться к себе на Север, так что

пока мы расстались. Уже в