Мои друзья и знакомые

Нижневартовске от приезжавших с Большой Земли людей до меня дошли

сведения, что Фридланд собрал небольшую группу молодых ребят, некоторые из которых раньше работали с ним в НИИПАНХЕ, что он

готовится весной приехать к нам для начала обследований. Потом

пришло от него письмо с просьбой договориться о будущей работе со

здешними эксплуатационниками и оборудовать трубу определенными, не

очень сложными приспособлениями. Ну, я сделал.

Приходит весна. В условиях Нижневартовска это в середине мая.

Прилетает к нам этот самый Фридланд со своими молодыми

сотрудниками. Холодно было так, что проводить какие-то измерения на

трубе никак не удавалось. Хотя бы удалось познакомить Владимира

Яковлевича и его ребят с объектами на Самотлоре, с нашей лабораторией

и людьми на промыслах. Сколько помню были у нас Юра Сатырь, техник

Толя Коротеев и Юра Просятников. Просятников не так давно окончил

грозненский Нефтяной, а Сатырь, мощный красавец-спортсмен, приехал

после Ленинградского университета, где он учился не то на метеоролога, не то на астронома. Ну, в общем, физфак. Среди прочего, В.Я. сумел

71

Сергей Эйгенсон (Марко Поло) насмерть напугать нашу завгруппой химиков-аналитиков Галочку

Букрееву. Сижу у себя в кабине, она входит и пытается мне объяснить, что у них что-то там около двери(!). Спускаюсь на первый этаж: действительно, около двери сидит на корточках явный небритый зэк и

курит газетную самокрутку. Я успокоил Галю, объяснив, что это доцент, кандидат наук, приехал к нам вести научную работу на Самотлоре. Но

пришлось им уезжать, так и не получив данных. Оборудование, привезенное ими с Кубани, конечно, положили у нас на хранение. Ну, а

сразу же после их отъезда сразу резко стало тепло, снега потекли, Обь

вскрылась и было очень трудно объяснить приехавшему в

Нижневартовск директору головного института, что обследование не

получилось из-за холодов.

Все-таки мы его провели в июне, для этого команда снова прилетела на

Север. Получили мы достаточно интересные результаты, хотя некоторые

измерения, придуманные в Краснодаре, оказались невозможными.

Сказать по правде, мы несколько «цапались» при проведении работ, поскольку специфика нефтяного газа, как и специфика Севера, для

краснодарцев были полными новинками. А заранее этого они не

понимали. Так, Фридланда при попытке измерить количество конденсата

с водой, сливаемых из сепаратора на трассе, довольно сильно окатило

жидкостью, в которой не меньше четверти было нефти, унесенной из

сепараторов на промысле. Пришлось отмываться. Ну, печально, но опыт

иначе и не приобретается. Все-таки, они быстро и неплохо обучались.

Думаю, потому, что в свою команду Володя набирал в основном людей, испытанных совместными горными походами. Он, как оказалось, был

мастером спорта по горному туризму. Позже я узнал, что в его жизни с

этим званием были связаны не только победы, но и заметные

неприятности. Но об этом будет ниже.

Смысл-то работы был вот в чем. Существовало на тот момент две

расчетных методики по транспорту газа вместе с примесью жидкости. Ни

одна пока нигде не утвержденная и попросту в поле, на действующей

трубе не проверенная. Одну разрабатывали в подмосковном ВНИИГазе

под руководством Олега Клапчука. Вот бывший мой босс Альтшулер

ставил на них, с ними и сотрудничал. Вторая команда была в кубанском

Политехе, во главе у них был доцент Эрнст Эзрович Маркович. Ну, и

надо было проверить по возможности – какая из методик ближе к

действительности. На лабораторных стендах был экспериментальный

материал и у тех, и у других. Но из реальных работающих газопроводов –

ноль. А ВНИПИГазпереработке надо делать официальную расчетную

методику для расчета «двухфазного транспорта», т.е., в первую очередь

газосбора от промыслов до завода.

Сделали это обследование, потом еще. И пришли к выводу о большей

перспективности работы Марковича. На мой взгляд, Эрик вообще был

такой обыкновенный гений, с потрясающим пониманием того, что там

происходит в трубе. И дальше в наших работах стала принимать участие

72

Мои друзья и знакомые

его команда с кафедры теплоэнергетики. В первую очередь недавно

защитившийся Вася Пикин и еще Виктор Гугучкин. А в нашем головном

институте под общим руководством того же Фридланда начали делать

методику для последующего утверждения в нефтяном Министерстве.

Для этого они взяли на работу программистку, это была жена моего

приятеля Миши Валя Дубинская. Вот я называю имена, а в голове все

тикает, что почти никого из участников той работы в живых не осталось.

Как мор прошел на всех «двухфазников». Умер Олег Клапчук, потом

умер Эрик Маркович, нет ни Васи Пикина, ни Вити Гугучкина, умерли и