Мой Король...

— Я его не люблю! — резко развернулась Лика к говорившему. — Ищите другую невесту для своего сына, если не хотите, чтоб я ему горло в брачную ночь перерезала! — выкрикнула она, задыхаясь от ярости. — Будете утром его по кусочкам собирать!

Внезапно она заметила сидевшего рядом с незнакомцем Каро и резко замолчала. Сильно побледнев, он смотрел на Лику горящим взглядом смертельно раненого зверя и никак не мог поверить тому, что она говорила.

— Слыхал я, что «шайтан-баба», а не девка, но чтоб такое… — неодобрительно покачал головой Каро — старший и взглянул на сына. — Идём! Ноги моей в этом доме не будет!

— Подожди! — выскочил из-за стола Каро и подбежал к Лике. — Малышка… Что ты такое говоришь?! — схватил он её за плечи, заглядывая в глаза. — Ты же любишь меня! Ты сама говорила, что хочешь быть со мной!

Лика почувствовала себя так, будто мир вокруг мгновенно рухнул и наступила тьма: в глазах резко потемнело, в висках гулким молоточком застучала кровь — а сердце разорвалось на тысячи маленьких кусочков… «Язык твой — враг твой!» — громким эхом звучали в голове когда-то сказанные отцом слова. И это была горькая правда: она только что, (собственными руками!), разрушила свадьбу, о которой мечтала все последние месяцы. Она САМА отвергла любимого мужчину, наговорив столько гадостей, что… Это была катастрофа вселенского масштаба! Увы, но исправить что-либо было уже невозможно…

— Лик… посмотри на меня, пожалуйста… — умолял Каро, пытаясь поймать осмысленный взгляд, но она смотрела на него и будто не видела. — Лик… Скажи, что ты меня любишь…

— Да что ты перед ней унижаешься! — в сердцах выругался Ориф. — Гордячка выискалась! Уже второй раз меня позорит!

— Лика… пожалуйста… — продолжал умолять Каро. — Ты будешь моей женой…?

— Нет… — покачав головой, словно издалека услышала она свой голос, вдруг ставший таким чужим и незнакомым, и буквально окаменела от своих собственных слов. — УХОДИ… — едва слышно выдохнула она, глядя на Каро широко распахнутыми от ужаса глазами.

— Идём! — поднялся из-за стола Каро-старший и направился к выходу.

Сжав зубы, Каро с трудом разжал пальцы, отпуская Лику, и мрачный, как туча, направился вслед за отцом…

Мгла… Чёрная мгла обступила Лику со всех сторон плотным кольцом, сжимая в свои тиски. Откуда-то издалека доносилась ругань отца и сердитый голос матери… Лика ничего не слышала и не видела. Перед глазами стоял образ до безумия любимого мужчины, которого она отвергла. «Вот и всё…» — стучала в голове одна-единственная мысль, убивающая своим холодным равнодушием. — «Вот и всё …»

Не замечая никого и ничего вокруг, Лика, словно в тумане, на ощупь, вернулась в комнату и буквально сползла по двери на пол. По щекам потекли предательские слёзы. «Вот и ВСЁ…»

Несколько дней Лика совсем не выходила из комнаты. Она с утра до вечера лежала на кровати, уткнувшись в стену стеклянным бессмысленным взглядом и плакала…плакала… плакала…

— Ох, и дура ты, дочь… — присев на кровать, покачал головой Ориф. Он уже понял, что Лика совсем не собиралась отказывать Каро, (это вышло случайно, по недоразумению). — Хочешь, я с ним поговорю?

— Нет! — испуганно встрепенулась она. — Не говори ему ничего! Всё равно он на мне уже не женится… такой позор… — прошептала она и зарыдала ещё сильнее…

Хорошо понимая, что сама виновата в том, что произошло, Лика была безутешна. Окружающие, как могли, пытались её «разворошить»: каждый день заходила сочувствующая подруге Улька, рассказывала местные новости и всячески пыталась хоть чем-то помочь. Ей даже удалось уговорить Лику сходить-таки на выпускной бал, надеясь, что это её развеселит.

Затея с треском провалилась: взяв с собой Ульку, (в качестве моральной поддержки), Лика умудрилась напиться ещё до того, как ей выдали на руки аттестат об окончании школы. Построившись на торжественную заключительную линейку, выпускники гордо выходили на середину зала, получая грамоты и дипломы. Лика с трудом стояла на ногах, и подруги крепко поддерживали её сзади, чтобы она не упала.

— Почётной грамотой за успешное окончание школы и примерное поведение награждается Лика Арлеева! — торжественно объявила в микрофон директор школы.

Лика даже не расслышала своего имени.

— Иди, дура, это тебя! — прошипели подруги и подтолкнули её вперёд, предусмотрительно задав нужное направление в сторону администрации.

Пытаясь сохранить равновесие, Лика отправилась «по заданному адресу», и по рядам выпускников пролетел сдавленный смешок: «примерная» ученица явно путала прямое направление с извилистым, так что и дураку было понятно, что она «не в адеквате».

— Арлеева… — заметно побледнев, прошептала директор, вручая Лике заветный аттестат и озвученные почётные грамоты.

Лика равнодушно приняла протянутые документы и, не обращая внимания на смешки, вернулась на своё место. Ей было всё равно, что думают о ней окружающие, всё равно, что скажут люди. Душа будто бы умерла — она совсем ничего не чувствовала, кроме жгучей невыносимой боли и пронзительного чувства тоски…