Мой неожиданный сиамский брат

А вот то что, неожиданно для Андрея, всплывало из-за слов в протоколах допросов незадачливых заговорщиков… Это была Система, Сеть, Спрут, щупальца которого оплетали целые районы и тянулись все выше и выше, доходя порой до самой Москвы. В нее входили и работники торговли, и теневики, от цеховиков до спекулянтов, и директора заводов, милиционеры и сотрудники прокуратуры, чиновники и партийные работники… Все они «трудились» в одной связке, производя и торгуя «дефицитом» и покупая на эти преступные деньги покровительство властей и партийных работников. Причем подробности этих всех дел всплывали совершенно случайно при допросах и сами допрашиваемые относились к этому, как к скучной и повседневной обыденности. Ну, получал директор фабрики восемьдесят тысяч за то, что принимал по документам хлопка больше на треть, чем в реальности. Так ему из этих денег надо было и своих инженеров с технологами оплатить, местному партийному начальству дать (причем желательно не деньгами, а каким-нибудь дефицитом), да еще и с министерством поделиться. И план выполнить, само собой. А что изготовленные изделия из-за нарушения технологии будут не совсем качественные… никто и не заметит, включая даже покупателя. Наш человек привычный, ему и такой некачественный товар в радость… Зато у всех заинтересованных лиц появляются поощрения за перевыполненные планы и к тому же дополнительные деньги, большие и никому не подотчетные. Но больше всего Андрея изумляло, что рассказав, например, о таком мошенничестве и воровстве, допрашиваемый сразу же, без какого-либо сомнения или колебания, переходил на цитаты из классиков марксизма ленинизма. И почти с пеной у рта доказывал, что Брежнев и его сторонники на самом деле антисоветчики и буржуазные перерожденцы, которые ведут страну к капитализму и сдаче всех завоеваний социализма. Причем, если бы Толстой не слышал раньше признаний в сговоре с цеховиком и получении от него взяток, об преступных, по сути уголовных делах и договоренностях с той же милицией, о «свальном грехе» с комсомолками в специально построенной для этого бане, то поверил бы что перед ним настоящий коммунист, несгибаемый борец за дело марксизма-ленинизма. Один раз Андрей не выдержал и спросил у одного из допрашиваемых, не видит ли он ничего странного в такой разнице слов и дел. На что подследственный, снисходительно смотря на Толстого, заявил: «Вы просто не понимаете, это — другое». И замолчал, отказавшись отвечать на остальные вопросы. Впрочем, того, что он уже наговорил, вполне хватило на оформление уголовного дела. Которое Андрей сейчас кропотливо оформлял, старательно обходя все возможные указания на заговор и прочие политические моменты. Такое требование им довели на самом первом инструктаже — по возможности, оформлять все дела как чисто уголовные…

В кабинет буквально ворвался расстроенный майор Значков.

— Сидите? Оформляете? Молодцы! А у меня…, - он махнул рукой, — полный облом. Представляете? Умер Громыко, внезапно и непонятно отчего…

— Ничего себе, — поразился Кивинов. — Какие-то зацепки есть? Отравление?

— Никаких! — еще раз махнул рукой Значков. — Я попросил взять все под охрану и опечатать продукты…

— Ну, если подумать…, - протянул Толстой. — Прикрепленных[3] опросил?

— Я похож на идиота? — ответил вопросом на вопрос Значков. — Первым делом!

— Что-нибудь необычное было?

— В том-то и дело — ничего, ни-че-го. Обычные рабочие моменты. Книгу вот только прислали раритетную, от Хоннекера. Но ее, как говорят, он давно ждал, переписывался по ее поводу. Вот буквально сегодня фельдкурьер и привез…

— Ага… А про Си-5 ты не вспомнил? — заметил Кивинов.

— Да первым делом! Только вот если действительно Си-5, то уже следов не найдешь, там период распада три часа, — опять отмахнулся Значков. И тут же ошарашенно уставился на друзей. — То есть кто-то…

— Т-с-с, — приложил палец к губам Толстой. — Ты как оформлял поездку?

— Как обычно, — Значков смотрел с плохо скрываемым испугом. — То есть… — он нарисовал в воздухе круг.

— Ага. Точно. — дружно подтвердили его догадку о наличии крота в собственных стенах Толстой и Кивинов.

— Курьера ищи…, - добавил Кивинов и тут же усмехнулся собственным словам. Понятно, что теперь его уже точно не найдешь. А вот того, через кого прошла утечка, причем из центрального аппарата КГБ, найти еще можно.

— Я — в приемную начальника, — тут же сориентировался Значков.

— Правильно, — согласился Толстой. — А мы, пожалуй, быренько убираем дела и по домам… Так? — и изобразил «трех обезьянок», прикрыв руками уши, потом глаза и, наконец, рот.

— Заработались мы, пожалуй, — согласился Кивинов. — Пошли, Андрюха, по домам

Быстро собрав в сейфы дела, закрыв и опечатав их, три друга вышли из кабинета и разошлись в разные стороны…