Мой номер — первый

Рядом со мной наготове бутсы, но я натягиваю теннисные тапочки. Нужно размяться: сделать обычную гимнастику, чтобы разогреть мышцы. Обычно выхожу в коридор или куда-нибудь наружу, делаю несколько рывков и подскоков. Но здесь это не получится. Не будет и разминки на поле перед матчем. После выхода начнется торжественная церемония и сразу за ней — игра, Это не входит в мои планы. Я чувствую себя более уверенным, если предварительно принял два-три мяча с обеих сторон, вышел на перехват нескольких навесных передач, проверил себя на броски рукой, необходимые для введения мяча в игру, и, наконец, ликвидировал пару-тройку угроз в результате сольного прохода форварда.

Беру в руки мяч и прикидываю, кто возьмется «постучать». Вынужден разминаться здесь, в раздевалке. Едва я подумал о разминке, как рядом «вырос» Андрей Квашняк. Тогда мы знали друг друга еще плохо (так, по матчам лиги, а как коллеги из сборной — только по случайным совместным тренировкам). Квашняк не ездил с нами в Бразилию. Я впервые стою в воротах за ним. Он остается невозмутимым в напряженной обстановке и неподражаемо улыбается мне:

— Пошли, Витя, разогрею тебя!

Опытный мастер, отлично понимающий, как важен в данной обстановке и в данный момент вратарь для команды, никогда прежде меня не разминал. Но проводит разминку толково — так, как мне нужно. Подбадривает:

— Отлично!,. Здорово!.. Самый раз!..

Это тоже обыденные слова, Но, закончив, Квашняк добавляет кое-что неординарное. Положив руку на плечо, доверительно сообщает, словно выдавая приятную для меня тайну, о которой другим знать не следует:

— Разминал тебя я, поэтому насчет гола не беспокойся. Проверенное дело. — Смотрит с дружеской улыбкой, но в разговоре с ним никогда не знаешь, шутит он или говорит на полном серьезе.

— А так как не пропустишь, то и проиграть не должны. Ясно?

Но вот уже показался Марко. Просит нас построиться. На часах — 19.40. Через пять минут — начало. Ищу глазами Франту Веселы (у него «семерка» на спине). Пристраиваюсь за ним (тогда я еще верил в чудеса).

Искоса поглядываю на англичан. Они на нас — ноль внимания. Смотрю, где Херст, два гола которого в дополнительное время решили судьбу финального матча чемпионата мира 1966 года (с ФРГ) в пользу Англии. И на телеэкране хорошо было видно, как он решительно шел на ворота, словно танк. Обладает мощным ударом. Но, пожалуй, наибольшую опасность представляли его удары головой, которые он выполнял в великолепных прыжках. Что-то не могу его обнаружить. У англичан на футбольную форму надеты тренировочные костюмы, и каждый выглядит по-иному, чем на поле. Узнаю лишь коллегу — Бенкса. Спокоен он, сосредоточен. Как и в воротах. Я восхищался его мастерством, проявленным на чемпионате мира: безупречно играл он на ленточке, был королем воздуха. Выходя вперед, не ошибался.

Увертюра к игре — выступление оркестра королевской гвардии в средневековых униформах. Здесь бережно относятся к традициям. Но звуки медных труб и тарелок тонут в громе оваций, вспыхивающих на трибунах, когда появляемся мы. Публика трубит, рукоплещет, поет. Англичане слывут сдержанными, но... не на футболе.

Исполняют национальные гимны стран — участниц матча. На поле, залитом светом прожекторов, чувствую себя, как если бы вдруг очутился на арене цирка. От волнения бешено бьется сердце. «Что, если полный провал?» Лица остальных тоже бледны. Только Квашняк разглядывает англичан. Спокойно, я бы сказал, с вызовом. Смотрю в том направлении, куда глядит он. И то, что вижу, удивляет. В телерепортажах с первенства мира их футболисты имели куда более внушительный вид. Здесь же они мне не показались ни высокими, ни кряжистыми. Только фигуры Джекки Чарльтона и Бенкса действительно внушали уважение.

К нам подошел британский министр по делам спорта Денис Ховел. Разглядывает каждого, пожимает руки. Сейчас мы наверняка крупным планом по телевизору. Не могу отделаться от мысли: вдруг видно на экране, как подрагивают у меня коленки?.. Но в эту минуту Квашняк кивает в сторону соперника:

— Посмотрите, как трясутся! Они же цыплята! С такими пацанами надо играть только на выигрыш!

От страха мы больше не дрожим. Нас сотрясает другое — неудержимый смех.

«Уэмбли». Среда, 2 ноября 1966-го. 19.45

Смех не покидал меня весь путь до самых ворот. Едва успел попробовать мяч, как раздался свисток судьи. Матч начался. И тотчас пришлось отбросить мысли обо всем второстепенном — страхе перед неудачей и напутствиях Квашняка. Вот что писал о первых минутах встречи «Ческословенски спорт»: «Уже на второй минуте перед Виктором вырос Херст, а спустя еще пять минут — Питерс. Ситуация еще более сложная, но Виктор умеет играть на выходах. Буквально как молния бросился Питерсу в ноги, хотя их разделяло не меньше десяти метров. В первые десять минут Виктору пришлось в общей сложности трижды отражать мячи».