Мой отец Иоахим фон Риббентроп. «Никогда против России!»

Следуют дальнейшие соображения Редера по поводу итальянской позиции в Восточной Африке с сильным акцентом на важности Северо-Западной Африки для немецкого и итальянского ведения войны и предупреждение о поддерживаемом США продвижении англичан к Дакару на помощь де Голлю. Затем Редер фиксирует мнение Гитлера в отношении своих соображений:

«Фюрер согласен с мыслями в принципе. После заключения альянса с Японией он сразу же хочет переговорить с дуче и, возможно, с Франко. (…)

Англия — США должны быть устранены из Северо-Западной Африки. Если Испания примет участие, то Канарские острова, возможно, также Азорские острова и Кабо-Верде должны быть предварительно защищены с помощью Люфтваффе.

Продвижение через Сирию будет также зависеть от отношения Франции, но, вероятно, вполне возможно, Италия будет ПРОТИВ уступки Дарданелл России. Россию он, однако, будет стремиться склонять к энергичному движению на юг — Персия, Индия — с тем, чтобы получить там выход к океану, который для России является более важным, чем позиции в Балтийском море.

Также и фюрер считает, что Россия больше боится мощи Германии; он считает, что Россия, например, не нападет на Финляндию в этом году. (…)».

Изложение Редера еще раз четко доказывает два наблюдения:

• Все стратегические размышления Гитлера развиваются под углом зрения принудить Англию к миру или привести рейх в такую сильную позицию, чтобы до британского правительства или парламента дошло, что мирный договор с рейхом на приемлемых условиях предпочтительнее продолжения войны.

• Отношения с Советским Союзом оцениваются исключительно в соответствии с политически-стратегическими критериями и, опять-таки, прежде всего с точки зрения британской «континентальной шпаги», то есть континентальной державы, которая может вступить в союз с англичанами против Германии.

Интересно, насколько Гитлер в беседе с Редером дополняет его концепцию. Все высказывания и, прежде всего, распоряжения Гитлера до конца декабря 1940 года четко показывают приоритет ведения войны против Англии и его готовность — в соответствии с предложениями Редера — сместить акценты на операции в Средиземном море. Отмененное в октябре сокращение армии можно правдоподобно объяснить, предположив, что и Гитлер, и Редер и армейское руководство, в конечном счете, колебались на деле приступить к операции «Морской лев», то есть к высадке в Англии. Все еще не завоеванное господство в воздухе, по крайней мере в районах предполагаемой переправы, и однозначная слабость германского флота против «Navy» могли явиться решающими причинами. Для далеко идущих планов в Северной Африке и на Ближнем Востоке, обсуждавшихся Гитлером и Редером 26 сентября, которые должны были включать операции в Северо-Западной Африке, не говоря уже об оперативном резерве, с тем чтобы предотвратить при необходимости десантную операцию англо-американских войск на франко-испано-португальском побережье, требовалась повторная мобилизация армии.

Гитлер полагал, что ему открыты все три варианта: «Морской лев», «Феликс» (Гибралтар) и «Барбаросса». «Морского льва» он остерегался из-за отсутствия превосходства в воздухе; опции «Феликс» его лишили немецкие заговорщики, о чем он еще не подозревал. Поэтому он ошибочно приписал Франко лакейство перед Англией. Тем самым его размышления все больше и больше концентрировались вокруг превентивного удара против Советского Союза.

Действия заговорщиков Вайцзеккера и Канариса, направленные на разрушение планов Гитлера полностью сосредоточиться на войне с Англией в Средиземном море и Северной Африке, безусловно не оправдывают его «игры ва-банк» — по-другому войну против России, как мы увидим, назвать невозможно. Канарису и Вайцзеккеру, чье «экстравагантное» (по выражению Вайцзеккера) вмешательство в испанские дела подтолкнуло Гитлера в этом направлении, придется, однако, принять упрек истории в решающем вкладе в разразившуюся катастрофу. Кейтель подтвердил это в своем наследии. Он не знал о показаниях Вайцзеккера, поскольку к этому времени был уже казнен[362].

Нападение на Советский Союз

Война с Россией, которая была обоснованна и велась в качестве превентивной войны, была, на мой взгляд, в таком виде не «обязательна», по крайней мере, не в ситуации 1941 года. Если бы Советский Союз действительно напал, политическая и, вероятно, военная ситуация Германии была бы, в любом случае, более выгодной. Один немецкий генерал[363] в 1940 году сформулировал в этом смысле в широко цитируемом исследовании: «… дружеской услуги нападения русские нам не окажут!»