Мой отец Иоахим фон Риббентроп. «Никогда против России!»

Хевель с полным правом заметил в своем дневнике, что «Англия поначалу увидит в германо-русской войне ослабление Германии». Хевель был, как известно, представителем отца у Гитлера и Гитлеру безоговорочно предан. Таким образом, в данной записи слышится, вероятно, голос министра иностранных дел, так как нигде больше в своем дневнике Хевель не излагает собственных мыслей, не говоря уж о концепциях, не совпадающих с мнением Гитлера.

Мы не желаем, однако, забегать вперед, жесткая борьба между Гитлером и его министром иностранных дел по поводу окончательного решения, напасть на Советский Союз или нет, все еще продолжалась[368]. 10 января 1941 года уже упомянутый посланник Шнурре, ведший в течение многих лет торговые переговоры с Советским Союзом, договорился с русскими об, как он пишет, очень далеко идущем торговом соглашении. Шнурре излагает свой отчет отцу по возвращении в Берлин следующим образом:

«После моего отъезда (из Москвы) в Берлин я доложился у рейхсминистра иностранных дел Риббентропа и подробно сообщил в письменном анализе об итогах переговоров в Москве. Он согласился с моим мнением, что торговым соглашением от 10 января 1941 года был открыт настежь путь на Восток и что в связи с этим должна быть предпринята попытка прийти к миру. Риббентроп воспринял мой доклад с большим вниманием»[369]

.

Мне Шнурре рассказал до своей смерти: он доложил отцу о своем прибытии со словами: «Господин рейхсминистр, поздравляю Вас. Вы выиграли войну!» Шнурре верил, что торговым соглашением он решил проблемы Германии с поставками продовольствия и сырья для военного производства. С этим можно было дольше продержаться в войне с «морскими державами» — США и Великобританией, разумеется, при условии выполнения договоренностей советской стороной. В написанных после войны «мемуарных заметках» Шнурре представляет договор следующим образом:

«Торговое соглашение от 10 января 1941 года намного превосходило по объему первый договор с русскими и включало на основе взаимности поставки для нас из Советского Союза, которые в долгосрочной перспективе в значительной степени гарантировали наше снабжение продуктами питания и сырьем. Корма, сырая нефть, хлопок, фосфаты, железная руда и металлолом, хромовая руда, драгоценные металлы (платина), цветные металлы и другое стоимостью 640 миллионов золотых марок, к чему добавлялись еще поставки по просроченным контрактам. Особое значение имело урегулирование транзитной проблемы. Эти договоренности позволяли нам перевозить сырье, приобретенное при советском посредничестве на Дальнем Востоке и в Тихоокеанском регионе, быстрейшим способом через Сибирь в рейх. Так, в самые последние часы перед началом войны от китайской границы до Берлина катил поезд с каучуком. Закупки на Дальнем Востоке и в Тихоокеанском регионе оплачивались золотом, они касались каучука, цветных металлов, шелка и другого сырья, незаменимого для немецкой военной экономики. (…)

Предпосылкой являлось, конечно, выполнение нами поставок промышленного оборудования. Для поддержки этой стороны соглашения мне требовалось содействие Риббентропа и соответствующие указания фюрера, что поставки должны осуществляться в качестве приоритетных или равных по рангу с военными поставками. Риббентроп слушал очень внимательно и неоднократно дал мне понять, что он за выполнение этого договора. Когда я сказал ему: «Господин рейхсминистр, это основа для того, чтобы заключить для Германии успешный мир», он выслушал и это без возражений».

Далее Шнурре пишет, что Молотов и Микоян, когда он прощался с ними по завершении переговоров, «выразили надежду, что на основе этих договоров будет осуществляться дальнейшее расширение и укрепление взаимоотношений». Шнурре призывал в этой связи к окончанию войны, позже он якобы повторил это еще раз Гитлеру, не учитывая, правда, что заключение мира ни в коем случае не было во власти одного лишь германского правительства. Начиная с 1 сентября 1939 года, английскому правительству делалось более чем достаточно мирных предложений[370]. Когда же это правительство во главе с премьером Черчиллем желало продолжать войну при любых обстоятельствах, то не было никакой возможности принудить его к миру. Однако не требовал ли теперь «нынешний расклад» прямо-таки невозмутимого ведения переговоров со всеми сторонами? Не предоставлялась ли, наконец, возможность в полном спокойствии привести вооружение на должный уровень, привлекая мощности, находившиеся отныне в зоне немецкого влияния? Наконец, накопление запасов сырья являлось важной задачей, с тем чтобы быть вооруженным на случай любых ситуаций и непредвиденных обстоятельств. Как раз «оперативные доклады» Редера неоднократно указывают на большие трудности в обеспечении сырьем. Но предоставим Шнурре продолжить рассказ об усилиях, предпринятых отцом, чтобы предотвратить войну с Россией: