Мой папа рок-звезда

— Это очень-очень круто, — подтверждает мои мысли Лика, я лишь киваю и улыбаюсь как дурочка.

— Аль, все хорошо? — Антон подкрадывается незаметно. Обнимает и шепчет, утыкаясь носом в шею: — Я тебя расстроил? — Качаю головой, не представляя, как объяснить, что я счастлива. — Тебе понравилась песня? — Киваю, всхлипывая и утыкаясь носом в кожанку. — Пойдем погуляем. Я думаю, тебе не помешает свежий воздух.

***

— Давайте скорее догоняйте нас, хватит миловаться, — доносится откуда-то издалека.

Мы намеренно замедлили шаг и уже давно отстали от шумной компании. Инициатором стала я, так как моя голова не железная и имеет свойство болеть от громких и раздражающих голосов. Я решила идти за ними и внимательно наблюдать, будет из чего сделать выводы потом. Но у меня ничего не вышло, один наглый и слишком улыбчивый парень решил составить мне компанию.

В итоге мы благополучно отстали от компании вдвоем.

Я не сразу заметила, как мой маленький мир перевернулся с ног на голову, как мои принципы исчезли в неизвестность, и в один миг из головы упорхнули все правила для благородных девиц. Очнулась я только тогда, когда теплая мужская рука коснулась моей, когда наши пальцы переплелись, а мы, словно первоклашки, скосили друг на дружку глаза и мило улыбнулись. Не выдержав его красноречивого взгляда, я отвернулась, а он взял и обнял меня за плечи, прижал к себе и тихо шепнул: «Не бойся меня!» Так мы и шли — я молчала, а он говорил, говорил и говорил.

Спустя час я начала ловить себя на том, что с каждой минутой, с каждой секундой самолично стираю из своей памяти его популярность. Для меня всегда важен был человек, его внутренние качества, а популярность я всегда оставляла на потом. Для меня она скорее огромный минус, чем маленький, едва заметный плюс. Меня не смущает чрезмерная наглость парня, скорее наоборот, если бы не она, вряд ли бы мы шли по ночной набережной, держась за руки. Меня не удивляет его непредсказуемость, я считаю это изюминкой. Если бы не это, Антон сливался бы с основной массой парней.

С каждой минутой, проведенной рядом с ним, я все больше начинаю верить в то, что сказка существует. Конечно, крупицы страха во мне до сих пор живут и вряд ли когда-нибудь исчезнут, но это вовсе не значит, что я должна сидеть на одном месте и ничего не делать, чтобы стать счастливой.

— Вы идите. Мы догоним, — Антон ладонями имитирует рупор и кричит вслед ребятам, поворачивается ко мне и ослепляет обворожительной улыбкой, зная, что я обязательно на ней залипну и дам слабину, чем он, несомненно, пользуется — хватает за руку, прижимает к себе так, чтобы все тело содрогнулось от разбегающихся мурашек, и тихо шепчет на ухо: — Когда-нибудь обязательно догоним.

Утыкаюсь носом в плечо парня и начинаю тихо смеяться. Я подозревала, что он не хочет возвращаться в компанию, но чтоб настолько. Приятно, знаете ли.

— Сумасшедший, — произношу еле слышно и неаккуратно отступаю назад, случайно подворачивая ногу. — Ай, больно, — наклоняюсь и обхватываю ладонью щиколотку. Растираю, сжимаю, всеми силами и молитвами пытаюсь смягчить адскую боль. Глаза щиплет от слез, такое чувство, что в ногу вонзилась тысяча иголок.

— Аль, осторожно, — Антон подхватывает меня под мышки, аккуратно ставит на одну ногу и с тревогой заглядывает в лицо, пытаясь разглядеть степень боли, которая плещется на дне моих глаз. — Черт! — выругавшись, пальцем стирает дорожки слез, которые я не в силах сдержать. Шмыгаю носом и, прикусив губу, молчу, пока Антон с тревогой осматривается по сторонам. — Сейчас что-нибудь придумаем. Не плачь, пожалуйста. О, нашел. Давай, обхвати меня за шею и держись крепче.

Миг, и я взмываю в воздух. Антон легко поднимает меня на руки, крепко прижимает к себе и направляется в сторону дерева, под кронами которого скрывается скамейка. Мысленно я готовлюсь к тому, что скамейка грязная и, наверное, дерево холодное. На улице хоть и май месяц, но вечера еще бывают прохладные. Переживала я, оказывается, зря, Антон садится на скамейку вместе со мной.

— Дай посмотрю, — касается оголенной щиколотки, а меня всю передергивает. — Ты как? Может, лучше в больницу? — смотрит на меня с тревогой.

— Все хорошо, — запускаю пальцы в его распущенные волосы, желая, чтобы он успокоился и перестал нервничать. Мне приятна его забота, а еще она тревожит. Он смотрит так, что мне кажется, скажи я обратное, и он в ту же секунду вместе со мной отправится в травмпункт. — Если завтра не пройдет, пойду в больницу, — обещаю, уже заранее зная, что никуда я не поеду.

— Что-то я сомневаюсь в этом, — он усмехается и смотрит на меня, прищурив глаза.

Выдавив смущенную улыбку, я опускаю глаза на свои ноги и с удивлением смотрю, как Антон нежно гладит колено. Мне приятна его забота и радует, что он не видит моего смущения. В темноте легче и проще открываться перед кем-то, сам того не замечая, становишься свободным. Начинаешь делиться самым сокровенным и в ответ получаешь то же.