Мой прекрасный негодяй

Хилари с трудом дышала, чуть ли не изнывая от усилий сдержать себя. Она хотела броситься в его объятия, найти там убежище и утешение после всех испытаний этого дня. Как странно, что в том мире, о котором она мечтала с семнадцатилетнего возраста, ее единственным союзником оказался этот человек. Этот негодяй.

Она не верила ему, когда он говорил, что далеко не рыцарь. Разве не он ее спас? Она была загнана в ловушку, как лисица, затравленная гончими псами, и он тотчас пришел ей на выручку.

При этом воспоминании все растаяло у нее внутри. Облегчение от его вмешательства грозило вот-вот лишить ее чувств.

И тут она снова заметила на себе тот самый внимательный, ищущий, пылкий взгляд. Он так и впивался в нее, заставляя ее внутренности сжиматься, а руку – дрожать в ладони Давенпорта.

– Я намерен доказать, что они были правы на наш счет, – промолвил он. – Я хочу вас, Хани. Я хочу проникнуть в вас, доставить вам блаженство.

Греховные, порочные слова, однако они вызывали ответный трепет в тех местах, о которых она не решалась даже думать. В нижней части живота, между ее ног.

Одна его рука обвила ее талию, а пальцем другой он провел по ее губам – так мягко, так соблазнительно, что она утратила нить своих мыслей. Хотя его дыхание, как и его улыбка, было легким и непринужденным, она почувствовала в нем растущее напряжение, словно ему лишь усилием воли удавалось держать себя в руках. Но все, что он сделал, – это прикоснулся чуть грубоватой на ощупь подушечкой пальца к ее нижней губе, потом еще и еще.

Она в ответ приоткрыла рот, словно тихо ахнув. Он запустил палец вглубь, коснувшись ее влажного языка. Затем он чуть слышно простонал, словно ему стоило величайшей муки сдерживать себя.

– Боже праведный, Хани, вы сведете меня в могилу.

Несмотря на все усилия воли, настоятельная потребность не покинула тело Давенпорта. Когда кончик его пальца окружила влага ее рта, страстный восторг поразил его подобно удару молнии – вплоть до самых интимных частей.

И затем он сменил их положение, прижав ее к стене и наклонившись, чтобы обхватить шелковистые пряди на ее голове.

Ее прекрасные груди быстро поднимались и опускались, привлекая к себе его внимание. Какой частью ее тела насладиться в первую очередь, стало для него настоящей дилеммой. Ему следовало помнить о том, как неопытна она была в любовных делах, и не слишком ее торопить. Но, черт побери, сделать это оказалось совсем не просто.

– Милорд, вам нужно это прекратить, – еле выдохнула она, однако ей недоставало убежденности. Ее собственное дыхание сделалось прерывистым от желания.

– Знаю. Но я не могу.

Глаза ее округлились, зубы по привычке терзали нижнюю губу. И тут Давенпорт понял, с чего ему нужно начинать.

– Перестаньте, – произнес он, прижавшись к ее губам.

И как только он мог столько времени воздерживаться от того, чтобы целовать ее? Ему казалось, что прошла целая вечность с тех пор, как он в последний раз касался этих ароматных, соблазнительных губ. Вкус ее был столь же сладостным, каким он его помнил, а рот, такой неземной на вкус, обладал вместе с тем притягательной женской силой. Он упивался ею до тех пор, пока всякая мысль об осторожности, утонченных приемах и медленном соблазнении девственницы через постепенное разжигание в ней страсти не была отброшена.

Он поцеловал ее еще крепче, припав к ней ртом и ощупывая ее нёбо языком. Она оставалась прижатой к стене, что позволяло ей устоять на ногах во время его страстной атаки.

И – чудо из чудес! – она поцеловала его в отчет. Сначала робко и нерешительно, потом горячо и страстно, запустив пальцы в его волосы.

Жар пронизал все его существо, кровь стучала в висках. Он привлек ее к себе, оторвав от стены и крепко обхватив обеими руками.

Она пробормотала нечто невразумительное, выражая не то удовольствие, не то беспомощную мольбу. Его рука скользнула к ее талии и ниже, лаская ее приятно округлые ягодицы. Он хотел, чтобы она поняла, как много она значила для него и что эта ночь сулит им обоим. Ее чуть слышный возглас подсказал ему, что она не только чувствовала его потребность, но и понимала ее.

Его губы скользнули ниже, к ложбинке между ее шеей и плечом. Мягко, без покусываний. Он не хотел ее напугать, хотя инстинкт требовал погрузить зубы в то место на ее шее, где пульсировала крохотная жилка. Она запрокинула голову, и ему пришлось поддержать ее, так как у нее совсем ослабли колени.

Кремового цвета холмики ее грудей, выступавшие из-под края ночной рубашки, так и манили его к себе. Он чуть ли не благоговейно поцеловал каждый из них.

– Я бы мог умереть прямо сейчас – и умереть счастливым, – пробормотал он, не отрывая губ от ее груди. Но это было лишь частью правды. Он сможет умереть счастливым лишь тогда, когда наконец проникнет в нее.

Его мужской орган тут же встрепенулся, откликаясь на эту мысль.

Глава 15

– Боже правый! – пробормотала Хилари.