Мой слуга Тень (СИ)

Ситуацию спас, как всегда, Рекстон.

– Прошу, госпожа Ойген, попробуйте это миндальное пирожное, – заговорил он, вопреки лакейскому обету молчания, и осторожно поставил перед Лисси тарелку. – Я заказал его у повара специально для вас.

Лисси тотчас вспыхнула как маков цвет.

– Спасибо, Арман, – нежно пропела она. – Так мило, что вы помните мои любимые лакомства.

Арман тепло ей улыбнулся.

Ирис пронзила ревность. Барышне Лисси, значит, можно говорить с дворецким, а ей нет! Она тряхнула головой, отгоняя неуместные мысли. Лисси только что сообщила кое-какую важную информацию. Даниэль явился на следующий день после того, как приехала Ирис, и на похоронах дяди он отсутствовал. Он был за границей. Если Лисси не ошиблась и действительно видела его в Шваленберге, то ложь тетя Греты и Даниэля может скрывать кое-что зловещее.

Ирис стало не по себе. Она успела привязаться к кузену и тете. Да нет, разумеется, Лисси ошиблась! Мозгов-то у нее как у сороки. Но с Даниэлем нужно поговорить и выяснить правду. Интересно, что думает об этом Арман?

***

Наконец чай был выпит, печенье съедено, темы бесед исчерпаны. Гости засобирались по домам.

Утомленные, но взбудораженные дамы и господа вышли в вестибюль. Тепло прощались с тетей Гретой, прохладно кивали Ирис. Ирис механически кивала в ответ. Голова гудела от усталости и переживаний. Рекстон и горничная Адель расторопно подавали отбывающим пальто.

Барышня Лисси увела Армана в угол и заговорила с ним вполголоса, кокетливо хлопая ресницами. Дворецкий отвечал, сдержанно улыбаясь, но в его почтительной улыбке было столько мужского обаяния, что Лисси краснела и таяла. В довершение разговора она коснулась рукой его предплечья, привстала на цыпочки и что-то прошептала ему на ухо, покусывая нижнюю губу.

Госпожа Ойген бросала на парочку благосклонные взоры. Рекстон явно пользовался особым расположением семьи Ойген. Дамарис не находила ничего предосудительного в том, что ее дочь заигрывает со слугой. Ирис хотелось хорошенько врезать обеим, и матери, и дочери.

Дверь хлопнула в последний раз; вестибюль опустел. Даниэль потянулся, счастливо вздохнул.

– Вишневая настойка еще осталась? – спросил он у Рекстона.

– Я достану для вас, ваша милость.

– «Милость»! Издеваешься?

– Отнюдь, Даниэль. Обращаюсь к вам по всем правилам.

– Придерживайся «Даниэля», ладно?

– Как вам угодно, ваша милость господин барон.

– Опять издеваешься…

Они ушли, продолжая дружески препираться – юный барон и его слуга, который также был его детским другом и наставником.

Тетя Грета приложила ладонь ко лбу, опустилась на пуфик, вздохнула.

– Ирис, прости меня, – сказала она порывисто.

– За что?!

– За гостей. За моих друзей… Они ужасно вели себя – грубо, несносно. Решили, что тебя нужно выжить из «Черного дуба»! Хотя я пыталась воззвать к их рассудительности и добрым чувствам. Они неплохие люди, Ирис. Но привыкли нераздельно править в Альсингене, – объясняла тетя Грета жалобным голосом. – Они решили, что ты… не совсем порядочная девушка и можешь все перевернуть с ног на голову, а меня пустить по миру, – закончила она убитым голосом.

– Ну, не только они так поначалу считали, – безжалостно заметила Ирис. – В целом оправданное опасение. Но все же проявить немного такта им бы не помешало.

– Прошу, отнесись к ним терпимо. Со временем они поймут, что ты… – тетя Грета замешкалась.

– …Само совершенство и кладезь добродетелей, – закончила Ирис не без иронии. – Не переживайте, тетя Грета. Лиха беда начало. Не обещаю, что подружусь с вашими друзьями, но и зла на них таить не буду.

– Спасибо, дорогая.

– Так, а это что? – Ирис нахмурилась и подошла к вешалке. – Кто-то из гостей ушел без пальто? Чье это, тетя Грета?

– Шинель майора Зейца, – удивилась тетя Грета. – Он еще в доме! Тут была такая сутолока, но я не помню, чтобы пожимала ему руку на прощание. Надо его найти. Думаю… – тетя Грета понизила голос, – Освальд решил напоследок наведаться в винный погреб. Наш майор отличается некоторой армейской бесцеремонностью. Везде чувствует себя как дома. Велю Рекстону, чтобы он его нашел и проводил.

– Я сама. Пусть Арман отдыхает. Ему еще в гостиной убираться.

Ирис отправилась искать заблудившегося майора. Вышла на лестничную площадку, откуда вели ступеньки в винный погреб. И услышала чужие шаги – неровные, с подволакиванием. Майор все еще припадал на ногу, пострадавшую в кротовьем капкане. Но шаги доносились не снизу, а сверху.

Ирис бесшумно поднялась по лестнице и увидела тень мужской фигуры в момент, когда ее обладатель скрылся на третьем этаже.

Весьма любопытно, какое дело привело туда майора! Уж не решил ли он наведаться в комнату тети Греты? Да на кой черт? На мертвых птичек полюбоваться?

Ирис высунула голову в коридор – майора уже и след простыл, он скрылся за одной из дверей. За какой? Да что вообще происходит?! Хорошо бы поймать майора с поличным, если он прокрался сюда за недобрым делом.

Тоненько скрипнуло, и Ирис увидела, что дверь в кабинет барона Гвидо приоткрыта.

Попался! И что же майор рассчитывает найти в кабинете покойного хозяина дома?