Мой сводный чёрт

— Боже! Рома, послушай, прошу! Я не говорила ничего подобного! Я даже с мамой не разговаривала вчера. Только тогда на кухне, когда ты был. И всё! Зачем мне это говорить? С какой целью?

— Плевать, — в тёмных глазах лишь холод. — Твоя мамаша уже всё делает, чтобы окончательно разосрать меня с отцом.

— Рома, послушай меня, пожалуйста! — попыталась достучаться до злого парня.

— Мне. Плевать, — чеканя каждое слово, выплюнул мне в лицо.

— Как ты так можешь? — воскликнула, громко всхлипнув. — После того, как я доверилась тебе? После того, как ты забрал мой первый поцелуй? Ты…

Рому шагнул резко вперёд, руками зарылся в волосы на моём затылке и закинул голову назад.

— А ты? Как ты так можешь, Полина? Какого чёрта под кожу пробралась? — прохрипел вдруг Рома. — Какого чёрта смотришь так? Как я могу верить тебе? — склонил низко голову, губами проехался по моей щеке. — Как могу быть уверенным в том, что ты не играешь, как твоя мамаша?

— Ром…

— Знаешь, когда Дима сказал мне, что ты дочка этой твари, я захотел тебя выжить. Сразу решил, что буду давить на эту с*ку через тебя, — мне показалось, что меня пронзили острые ядовитые иглы, которые парализовали меня. — Считай, что я просто играл, Полина. Так же, как это делала ты.

Он отшатнулся резко и руки засунул в карманы. Посмотрел с яростью исподлобья и бросил:

— Пойдём.

— Ром, — зашептала отчаянно, не имея сил поднять голос на пару октав выше, — зачем ты это делаешь? Ты ведь не такой!

Плечи Ромы напряглись. На лице отразилась боль, которую мне тут же захотелось стереть.

— Поверь, так будет лучше, — едва слышно, сказал парень. В его голосе больше не было яда и ненависти. Только боль. — Для нас двоих.

— Ром, — сделала шаг.

— Автобус. Пойдём, — покачал головой и ускорился, чтобы успеть запрыгнуть в автобус.

Все места были заняты, поэтому пришлось стоять. Парень потащил меня в угол автобуса. Меня к стенке прижал и собой закрыл, руками заключив в ловушку.

— Ромочка, — я поймала его взгляд, — я клянусь тебе, что ничего не говорила. Я не понимаю, почему всё так… Зачем мама всё это говорит. Прости. Прости за неё. Я понимаю, что ты злишься.

Рома со стоном выдохнул и опустил голову, на краткий миг касаясь лбом моего обнажённого плеча и сжимая пальцами поручни.

— Дело не только в этом. Не только в том, что отец сказал держаться от тебя подальше. Мне срать на него и его запреты. Полина… ты моя сестра. Кровная. У нас общий отец.

Я распахнула глаза, пытаясь понять, откуда он это знает.

— Но вчера ведь… Мы с тобой… Тот поцелуй… Ты знал?

— Нет, — сжал пальцами переносицу.

— Ром, если ты не хочешь со мной общаться после этой новости, я пойму. Я буду стараться не мозолить тебе глаза, — убрала руки за спину, с трудом сдерживаясь от того, чтобы коснуться острых скул. Чтобы стереть, забрать боль, что на его лице была. Такая сильная, что мою душу на части рвала.

Парень ничего не ответил. Только голову ещё ниже склонил и до школы не сказал мне ни слова. И едва мы вошли в актовый зал, ушёл к своим друзьям. Я понимала его злость. И его боль. Рома слишком сильно любил свою маму. И новость о том, что у его отца, оказывается, есть взрослая дочь, раздавила его. Я не могла винить его. Не могла злиться на его грубость. Единственный человек, который вызывал в моей груди неконтролируемое чувство ярости — моя мать. Что ещё она успела наговорить отцу Ромы? Помимо тех мерзких слов, что я случайно подслушала? Зачем она делает это? Неужели Рома прав, и она хочет рассорить отца и сына? Расстроенно кусала губы, изредка бросая взгляды на парня, сидящего в компании своих друзей.

— Слушай, Полина, оказывается, ты сестра Ромы? — передо мной Оля появилась.

— Здравствуй, — я посмотрела в красивое лицо снизу вверх. — Да.

— Ты прости меня, — девушка улыбнулась и села рядом со мной на стул. Сегодня она подошла ко мне без подруг. — Просто, — она положила руку мне на плечо, — мы с Ромой когда-то встречались. До того, как его мама умерла. А потом… — она вздохнула и грустно улыбнулась, — я совершила глупость, за которую потом поплатилась. Я потеряла своего самого любимого человека.

Я незаметно сжала пальцами подол платья. В груди всё пекло от боли. Слушать слова девушки было невыносимо.