Мой театр. По страницам дневника. Книга II

Тут Пестов на меня переключился: «А ты что танцуешь?» – «„Кармен. Соло“ Ролана Пети», – ответил я. «А что, – с ядом в голосе промолвил Петя, – классику уже не можешь?» – «Ну что я вам в арабеске опять буду стоять, хотел для вас что-то новое станцевать. Вы из зала посмотрите, – предложил я ему и храбро добавил: – Я вообще-то неплохо это танцую». «Посмотрим», – кровожадно крякнул Пётр Антонович.

В этот момент рядом выросла фигура Ратманского. Пестов, сидевший на табурете, от него демонстративно отвернулся. Лёша не поленился, зашел с другой стороны. Пестов опять отвернулся. В то время Ратманский уже жил в Нью-Йорке, являясь главным балетмейстером American Ballet Theater. Ему ничего не оставалось, как вслед за Посоховым раствориться в темноте кулис. Когда он ушел, я сказал: «Пётр Антонович, ну неужели вам сложно с ним поздороваться?» – «С ним? Никогда не прощу ему того, что он вытворял в Большом театре!» – огрызнулся Пестов.

Гала, посвященный Петру Антоновичу, открывался выступлением его штутгартских учеников, потом выходили ученики его учеников: Леня Никонов из Милана со своими мальчиками, Саша Ветров со своими, еще какие-то его выпускники, работавшие по всему миру. Но смотреть в зал Пестов пошел только на Малахова и на меня.

В финале концерта мне с трудом удалось вывести Петра Антоновича на сцену на поклоны. Пестов, кривясь, вышел, прижимая к себе жуткую брезентовую сумку на замусоленном ремне, с которой наотрез отказался расставаться. Тут ему навстречу, сладко улыбаясь, шагнул Ратманский, чтобы вручить нечто в виде обелиска то ли из прозрачного пластика, то ли из стекла. Пётр Антонович на какое-то мгновение замер. Он – эстет – такие штуковины на дух не переносил. Но затем, не дав Лёше опомниться, буквально выхватил у него подношение и брезгливо отвернулся…

Когда занавес закрылся, Пестов от напряжения даже всплакнул. Положение спасла Колпакова, которая пришла к нам на сцену, сказала ему очень теплые слова. Тут Петя расцвел, Ирину Александровну он обожал. Показывал нам в школе записи ее выступлений как образец музыкальности, стиля, считая ее эталоном классической балерины. Более высокого звания для Петра Антоновича не существовало.

Не знаю, что Пестов сказал Малахову, но мной он в тот вечер был страшно доволен: «Колька, это вообще другой уровень! Это было так музыкально!» Заслужить от него подобные слова казалось вообще нереально. Счастливым я вернулся домой.

Позднее я узнал, как Пётр Антонович оценил мое выступление: «Так, как Коля, больше никто не сделает! Очень мало кому из танцовщиков удается быть неповторимым. Вы видели, как он „Кармен“ танцует? Пятнадцать минут один держит зал! Это не каждому дано».

24

Когда продюсеру проекта «Короли танца» С. Даниляну исполнялось 50 лет, он решил отпраздновать свой юбилей в Оранж Каунти. Незадолго до этого Сергей позвонил, сказал, что договорился с Б. Я. Эйфманом и тот поставит для меня номер.

В свое время у меня не сложилось станцевать балет Эйфмана «Русский Гамлет» в Большом театре. Начав репетировать, я быстро понял, что это не моя роль, и отказался. Где российский император Павел I и где я – долговязый чернявый грузин?

Быть может, Эйфман и обиделся на меня тогда, но зла, к счастью, не затаил. Встречаясь с Борисом Яковлевичем, то и дело ему напоминал: «Я старею! Поставьте мне „Демона“, спешите, это ваша тема». Наконец Эйфман сказал: «Коля, „Демона“ вам ставить не буду, я поставлю для вас „Падшего ангела“, у меня есть хорошая задумка».

Мы договорились, что я приеду в Петербург, попробуем порепетировать, чтобы понять: получится – не получится. У Эйфмана ведь очень сложная хореография, ее с налета не взять, в нее надо погрузиться. Проведя «пробу пера», мы решили начать работать.

У нас сложился очень хороший человеческий контакт, но мне с непривычки приходилось страшно тяжело. После репетиций болело все – спина, ноги… Совершенно другая пластика и приемы исполнения движений.

В то время Данилян как импресарио очень активно катал коллектив Эйфмана по Америке. Я прилетел в Штаты, над «Падшим ангелом» мы работали в Нью-Йорке и Чикаго. Это был рассказ об Ангеле, только что изгнанном из Рая и находившемся между мирами. Мне понравилось, как тонко в номере Эйфман соединил музыку американца С. Барбера и грузина Г. Канчели.

Занималась мной Ольга Калмыкова, ассистент Эйфмана, которая оказалась бесподобным репетитором, просто бесподобным. Любую задумку Бориса Яковлевича она моментально переводила на понятный мне язык, адаптируя ее к моему телу и моим возможностям. Проработав долгие годы с Семёновой, Улановой, Фадеечевым, казалось, мне будет очень трудно найти педагога-репетитора подобного уровня, но Оля была именно таким человеком в области хореографии Эйфмана.

В Оранж Каунти я приехал с готовым «Падшим ангелом». Кроме «королей» и труппы Эйфмана, в концерте принимали участие и другие артисты. В том числе молодые солисты ГАБТа Н. Осипова с И. Васильевым, которых Сергей тоже продюсировал. Они собирались танцевать pas de deux из II акта «Жизели».