Мой театр. По страницам дневника. Книга II

Сначала я дара речи лишился, а потом сказал, что мои костюмы будет шить только Большой театр и никакой другой. Разразился скандал. Дохожу до Иксанова: «Анатолий Геннадьевич, я работаю с нашим пошивочным цехом больше десяти лет. Это суперпрофессионалы. Нельзя шить костюмы на расстоянии, без примерок, я на сцену в этих „мешках“ не выйду».

И начинают мне в наших мастерских по образцу костюмов «Сна в летнюю ночь», привезенных из театра Ноймайера в Гамбурге, шить костюмы. Тут в примерочной и появилась Зайчик, которую я до того момента ни разу в глаза не видел. Стала невпопад бездарно руководить, а вернее активно мешать моему закройщику. Я после тяжелейшей репетиции стоял, терпел, терпел, но потом не выдержал. Попросил ее (признаюсь, в довольно грубой форме, но она нас просто довела) отойти и не мешать мастеру.

В этом балете Ноймайера с костюмами дела обстояли непросто. Прежде всего требовалась правильная подборка ткани. Там очень быстрые переодевания, ну просто секундные. Ты должен молниеносно снять один костюм и вместо него натянуть на себя плотно облегающий тело комбинезон. Прямо на мокрое от пота тело, когда не налезает ничего. Еще и головной убор поменять.

После инцидента, случившегося в примерочной, Зайчик стала обходить меня стороной. В 2007 году Ратманский делал «Корсар» с ее костюмами… Насколько помню, только мой костюм оказался сшитым из приличного бархата. Я эту ситуацию проконтролировал. Остальных артистов одели даже не в искусственный, а в какой-то дешевый плюш, похожий на тот, из которого во времена СССР детские игрушки, типа мишек, делали. Страшная, негнущаяся синтетика, в которой тело горит, задыхается, потеет, и ты просто умираешь в этой ужасающей броне.

Я уже говорил, насколько костюм важен для артиста. Иногда приходилось простаивать на примерке в мастерских по пять часов, чтобы колет или комбинезон не только безупречно сидел на фигуре, но и был удобен при переодевании. Манекен тут не подходит, надо самому стоять.

Один раз я пришел в пошивочный цех после репетиций в полуживом состоянии. Мастера меня пожалели, разрешили пристроиться на банкеточке. Я так обрадовался, ноги вообще не держали. Стали плечи на костюме подгонять. На следующей примерке пришлось все переделывать, потому что на сидящем человеке, тем более уставшем, все по-другому сидит.

35

Уничтожение художественно-производственных мастерских ГАБТа началось с исчезновения цеха тамбурной вышивки. В одном из помещений стояли специальные вышивальные машины. Допустим, для костюмов необходимы кружева или парча. Тогда по созданным художником эскизам мастера на ткани типа обыкновенного тюля машиной воспроизводили нужный узор. Получалось что надо. Особенно если учесть, что сцена вообще не переносит использования напрямую натуральных материалов, их надо обязательно имитировать. Настоящие кружева – даже самые дорогие – на сцене будут выглядеть тряпками со стороны зрительного зала.

Ответ на вопрос, почему уничтожили тамбурную вышивку, прост – дешевое производство. В реестре расходов театра возникает волшебное слово – закупка! По документам, например, приобретаются дорогие голландские кружева, а на самом деле их, синтетические, копеечные (что сразу бросается в глаза), везут из Китая.

Следующей пала мастерская по производству искусственных цветов. В любом театре они очень востребованы. ГАБТ их по предварительным заказам продавал по всей стране. Мастерская – это, конечно, громко сказано. Просто в одной из комнат сидели несколько пожилых работниц, которые делали цветы, выглядевшие на сцене изумительно, как настоящие. Эти рукодельницы вековые секреты их изготовления знали. Тетенек разогнали, а штампованные, пластмассовые цветы Большой театр стал опять-таки закупать в Китае.

Когда я пришел работать в 1992 году в ГАБТ, артистам полагались грим, лак, полотенца, туфли, даже резинки для них, ленточки для пуантов и так далее. Все это производили наши мастерские. Выдавалась даже репетиционная одежда. Мы не тратили на рабочие нужды ни копейки. Но с приходом рыночных отношений и нового поколения руководителей главным стало, по понятным всем причинам, слово – закупка!

36

Обувной цех ГАБТа шил обувь для спектаклей и репетиций оперной труппы и балетной труппы, миманса (сегодня даже трудно представить масштаб этого производства): от пуантов до ичигов, сапог, туфель, ботинок на каблуках, то есть любую обувь любой эпохи и любой модификации. Но особенно наши мастерские славились своей балетной обувью. Ее производили два цеха – мужской обуви и женской. Во время гастролей артисты Большого театра чемоданами везли пуанты и мягкие туфли на продажу. За границей они пользовалась большим спросом.

Когда я учился в МАХУ, нам, ученикам, за выступления в концертах и спектаклях на сцене Большого театра, Кремлевского дворца съездов денег не полагалось, это был учебный процесс. Вместо них нам полагались балетные туфли Большого театра.