Мой волк, или Отбор для альфы

Я совсем растерялась. Нет, я, конечно, припомнила рассказ Фиры о знаках истинной ирримэ. Смотрительница говорила, что они должны проявиться в ходе испытаний, и я даже слышала, как некоторые охотники и волки-слуги делали ставки на ту ирримэ, чьи руки покроются знаками первой. Слышала я и о том, что если знаки не торопятся себя проявлять, проводится специальный ритуал, чтобы альфа видел, какая из девушек больше всего подходит на роль его ирримэ. Звезды должны были сойтись так, чтобы самые яркие метки украсили в итоге соревнований руки победительницы, причем финальные знаки должны были спуститься на безымянный палец левой руки у ирримэ и ее волка, как бы объединяя их.

Видимо, сейчас я стану свидетельницей именно такого ритуала, ведь ни у одной из девушек заветные символы так и не появились по своей воле. Но вот одна мысль горела в мозгу огромными красными буквами: зачем Рэйнар привел меня сюда? Чтобы я увидела, что финал соревнований близок и поторопилась прыгнуть к нему в постель? Я тихонько фыркнула, отметя эту мысль. Но тогда зачем я здесь?

Глава 30

Цертон продолжал бубнить, на разные манеры призывая Богиню отозваться, а я, потеряв интерес, скользила взглядом по миэри, только сейчас отметив, как они расстарались приодеться перед этим представлением. Своим сверканием претендентки и Волчий Камень затмили. Хоть платья у всех и были одинакового серебристого цвета, но фасоны и украшения каждая волчица подобрала индивидуально.

Коррина была права насчет Айрин: та постаралась сделать все свои наряды максимально открытыми. Даже сейчас глубокий вырез прикрывала лишь тонкая вставка прозрачной материи. Сама Коррина красовалась в тончайшем, как паутинка, платье, расшитом мелкими сверкающими камушками. Они переливались при каждом движении миэри.

Дора и Тора были почти в одинаковых нарядах, открывающих точеные плечики волчиц. Их прически украшали драгоценные камни, напоминающие капли воды.

Я перевела взгляд на Верену и здесь не изменившую себе. В отличие от других волчиц, она надела платье на тон темнее и снова стояла со скорбным выражением на лице. Непривычно было видеть и Мойру в облегающем красивую фигуру одеянии из струящейся ткани.

Мой взгляд против воли устремился на Рэйнара, и я поняла, что он пристально смотрит на меня. Сердце отчаянно забухало. Зачем он прожигает меня таким взглядом? Ведь вот они, его миэри, нарядившиеся в лучшие платья, одна другой краше. А это просто я, в самом обычном платье служанки, с наспех перехваченными тонкой тесемкой волосами. Чужая в этом мире. Непонятно что делающая здесь, около святыни оборотней. Однако же Рэйнар внимательно смотрит именно на меня, а не на красавиц миэри, готовых сражаться за него. И во взгляде его… надежда? Наше безмолвное пересматривание прервал голос Тирия. Он вдруг завершил свою длинную речь, гаркнув:

— Яви же нам знаки истинной ирримэ, Богиня!

Я вздрогнула от неожиданности. Будто отвечая цертону, знаки на Волчьем Камне вспыхнули еще ярче, а затем погасли. Миэри тихонько ахнули, а я завороженно уставилась на мускулистые руки Рэйнара. От запястий до локтей на них вспыхнули замысловатые, похожие на серебристые татуировки знаки. Надеюсь, ему не больно? Рэйнар чуть улыбнулся.

— Знаки альфы явили себя. А значит, он готов обрести свою ирримэ, — торжественно произнес Тирий. Обведя миэри внимательным взглядом, он велел: — Миэри Коррина, явите ваши знаки истинной ирримэ!

Коррина надменно вскинула темноволосую голову и подвернула свободные рукава своего невесомого платья. На бледной коже едва светились точно такие же татуировки, как я мысленно окрестила символы, как и у Рэйнара.

— Негусто, — буркнул Сирил.

Коррина, метнув на него способный убить взгляд, недовольно поджала губы.

— Миэри Айрин, явите ваши знаки! — уже приказывал Тирий.

Айрин, хмыкнув, приподняла рукава своего наряда, и все увидели, что на ее руках знаки едва видны. На контрасте с ними символы Коррины казались очень даже яркими, отчего та довольно улыбнулась. Айрин быстренько опустила рукава и сильнее выпятила грудь. Я бы непременно расхохоталась, если бы сама с нетерпением не ждала следующую претендентку.

— Миэри Мойра, — продолжал цертон.

Мойра закусила губу и почти с опаской подняла рукава. На гладкой коже волчицы метки горели ярче, чем у Айрин, но бледнее, чем у Коррины. Сирил удовлетворенно кивнул. Судья он, конечно, беспристрастный, но не настолько, чтобы не болеть за дочь альфы своей стаи.

— Миэри Дора.

Девушка резким движением оголила руки до локтя, но они были совершенно чисты. Ни намека на хоть какое-то подобие татуировок. У волчицы вырвался вскрик разочарования.

— Меток нет, а значит, Богине виднее. Для вас испытания закончены, — отрезал цертон и без перехода сразу же велел: — Миэри Тора.

Тора бросила испуганный взгляд на сестру и чуть загнула левый рукав платья. Когда показались вьющиеся, едва заметные серебристые знаки, она радостно захлопала в ладоши. Цертон лишь покачал головой и повернулся к последней претендентке.

— Миэри Верена.