Мои воспоминания. Том 2. 1842-1858 гг.

Между тем, в городе ходили слухи, что Государь неоднократно выражал разным лицам свое неудовольствие на то, что Клейнмихель не производит Вонлярлярскому следующих ему уплат, и что Совет Главного управления путей сообщения в своих журналах лжет и делает несправедливые заключения. Однажды Государь нашел графиню Клейнмихель в кабинете Императрицы и в весьма резких выражениях обвинял ее мужа и его подчиненных в неправильности действий по делу Вонлярлярского, так что она упала в обморок и ее с трудом вывели от Императрицы.

В феврале получено было донесение смоленского губернатора князя [Захара Семеновича

] Херхеулидзева{451}, моего знакомца по Керчи, когда он в ней был градоначальником, что конторы Вонлярлярского не платят денег работавшим при устройстве шоссе крестьянам, которые голодают и в нищенских рубищах огромными толпами приходят в Смоленск с жалобами, но он не может удовлетворить их по неимению на то никаких средств. По Высочайшему повелению, положено было составить в Смоленске под председательством губернатора комиссию, из губернского и уездного предводителей дворянства, смоленского жандармского штаб-офицера и из инженерного штаб-офицера путей сообщения, в которую, не ожидая окончания дела по претензиям Вонлярлярского, назначить из Государственного казначейства 400 тыс. рубл. для расплаты с рабочими и поставщиками на устроенном шоссе, с тем, что деньги эти будут вычтены из выдач Вонлярлярскому, если ему таковые будут причитаться, а в противном случае падут на его залоги. Клейнмихель назначил членом в эту комиссию меня, но не позволял ехать в Смоленск, прежде чем я подпишу вышеупомянутый окончательный журнал Совета по делу Вонлярлярского, который и был подписан 7 марта. Я получил инструкцию на выдачу денег рабочим и поставщикам из означенной суммы, согласованную между Клейнмихелем и министром внутренних дел Львом Алексеевичем Перовским. В этой инструкции поставлены были разные препятствия к выдаче денег, и между прочим было приказано их выдавать только «местным» поставщикам и рабочим. Разъяснения слова «местные», а также и других неясностей инструкции я не мог добиться ни от Клейнмихеля, ни от Перовского.

Клейнмихель, убежденный, что Вонлярлярскому не причтется никакой уплаты, желал, чтобы выдача денег производилась как можно медленнее, считая, что все, что будет выдано, будет чистой потерей для казны, так как он не надеялся на возможность получить что-либо в уплату из залогов Вонлярлярского. Перовский, которому я представлялся перед отъездом в Смоленск, высказал мне, до какой степени ему и вообще министрам неприятно положение, в которое Клейнмихель поставлен жалобами Вонлярлярского. Перовский всегда враждебно относился к Клейнмихелю, и потому мне показался очень странным его разговор со мной, но тут действовало чувство самосохранения; Перовский и другие министры были обижены тем, что подрядчик может иметь влияние на Государя более сильное, чем влияние одного из них и еще наиболее приближенного к Государю. Впрочем, я мог предвидеть это уже из слов M. Н. Муравьева, которого я в это время часто видал и который, сильно не любя Клейнмихеля, был дружен с Перовским. Последний, отпуская меня, просил придерживаться в уплате денег данной мне инструкции, а относительно ее неясностей исполнять так, как укажет Клейнмихель.