Мой враг, моя любимая

— Ты был моим другом, пока не отрастил эту штуковину между ног, — Мила ткнула острием ножа в обозначенном направлении, и Лекс с Иваром дружно отступили назад от греха подальше. — И с тех пор решил, что все должны стоять перед тобой на коленях и целовать твой жезл всевластия! — Она повернулась к брату и прошипела: — Тебя это тоже касается.

— Я никого не заставляю целовать свой жезл, — быстро открестился тот.

— И на мою штуковину пока никто не жаловался, — на всякий случай добавил Ивар.

— Но почему-то ты появляешься, когда хочешь, как король, — возразила Мила, — и лезешь со своей штуковиной наперевес, не спрашивая бедную девочку, чего желает она. Да, мне не нравится, что она живет здесь, но ты и меня не спрашиваешь. А раз так, значит мы с ней на одной стороне. А ты — на другой.

— Значит, так ты заговорила? — ледяным тоном пригрозил Ивар.

Блондинка пискнула и присела на ступеньке, закрыв голову руками. Его гнев тут же утих.

— Что это с ней?

— Над ней издевались долгое время! — с ненавистью воскликнула Мила. — И ты ничем не лучше, потому что Кира из-за тебя второй день не ест и не встает с кровати.

Ивар сглотнул. Его охотница ничего не ест? Неужели он так сильно огорчил ее? Она всегда казалась достаточно сильной, чтобы справиться с трудностями пленения, но, в то же время, достаточно отчаянной, чтобы снова попытаться бежать. А Ивар очень боялся, что в следующий раз не успеет отыскать ее вовремя. Когда он увидел ее в той яме, почти бездыханную… такого безотчетного ужаса ему испытывать еще не доводилось.

Он посмотрел на защитников Киры и понял: они не собираются оставлять свои позиции, и это не шутка. Его охотница внезапно приобрела союзников в его собственной общине! И убила своих…

Ивар до сих пор не мог поверить, что она набралась смелости и даже сама попросила его уничтожить клан Седого. Женская неопытность и беззащитность удивительно граничила в Кире с кровожадностью и умением принять волевое решение, что больше подходило бы прожженному охотнику, повидавшему разные виды. В этом чувствовалась рука ее отца или братьев. И она умела думать наперед. Догадалась ведь, что клан будет представлять опасность для поселения, и защитила его людей.

Привлекательная, страстная в постели, умная и сильная… Ивар подавил стон. Ну почему она не лекхе?!

Хотя, если бы Кира родилась лекхе, это была бы уже не его охотница. Не та, в которую Ивар влюбился.

Влюбился? Он вздрогнул от этой мысли.

Ивар не питал иллюзий по поводу их будущего. Ее родственники просто не позволят им быть вместе. Его люди — не поймут, если он свяжет свою жизнь с дочерью убийцы их близких. И все-таки, Ивар хотел быть с Кирой.

Заметив, что образовалась пауза, Лекс склонился к уху друга и шепнул:

— Отойдем на пару слов?

Под воинственными взглядами женщин он вытолкал Ивара на улицу. Завидев их на крыльце, двое соседских детей поздоровались и пробежали мимо за мячом.

— Слушай, Милка права, — начал Лекс. — Зачем ты ее держишь здесь? Она выглядела очень расстроенной, когда ты посадил ее на цепь и уехал. Я всегда за тебя, друг. Но мне ее просто жаль. Охотница скучает по дому. Я бы на ее месте тоже скучал.

— Ты не понимаешь… — выдавил из себя Ивар, мучительно сражаясь с раздраем в собственной душе. — Я собираюсь ее освободить. Но ее свобода — самое дорогое, что у меня есть. И если я подарю Кире ее свободу…

Он оборвал себя на полуслове.

— О-о-о… — протянул Лекс и уставился на друга во все глаза. — Ты серьезно?

— А что, похоже, что я шучу? — огрызнулся Ивар.

— Нет, но… а она понимает…?

— Она не знает наших обычаев, — покачал Ивар головой. — Она, вообще, мало про нас знает.

— Но если ты подаришь ей самое дорогое… это будет означать… что ты хочешь с ней обручиться!

— Угу.

— А если она примет подарок… и уедет к отцу… как тогда быть?

— Вот и я думаю: как тогда быть?

Брови Лекса сошлись на переносице.

— Ты должен ей рассказать.

— Что именно?

— Да все! Что будет означать ее освобождение для тебя. И для нее тоже…

Ивар усмехнулся.

— Я не думаю, что для охотников что-то значат наши традиции. По большому счету, это простая условность. Кира может принять свободу и уехать, мой подарок не будет ее ни к чему обязывать.

— Но он будет обязывать тебя, — кивнул Лекс.

Ивар пожал плечами.

— Всего-то не заводить новые отношения какое-то время и никогда не принимать подарок обратно. Учитывая, что я вряд ли посмотрю на кого-то из наших, а мои городские подруги и не подозревают о моих корнях — это пустяки.

Лекс помолчал. Несколько раз он порывался что-то сказать, но гасил порыв. Наконец, осторожно заметил:

— Твой отец… твой настоящий отец подарил охотнице подарок. Ты сам знаешь, к чему это привело. Может, тебе не стоит повторять подобное? Поручи это дело мне. Обставим все, как побег. Пусть она снова вырвет свою свободу.

— И снова попадет неизвестно в чьи руки?! — Ивар фыркнул.

— Я могу сопроводить ее. Мы с Байроном можем.

— Без меня?! Вряд ли.

— Тогда обменяй ее, как планировал.

— Я не уверен, что могу выручить правильную цену за эту девушку. Что я, вообще, знаю ей цену.

Лекс вздохнул.

— Значит, ты все-таки отпустишь ее добровольно?